Реинкарнатор - Юлия Рыженкова (2020)

Кафедра приборостроения находилась на пятом этаже, и в лифте Костя ехал один, хотя сотрудники, стоящие в фойе возле лифта, явно торопились на работу. Ничего. Ему не привыкать. В таком отношении даже есть свои плюсы. Особенно в час пик в метро, когда люди толпятся, втискиваются в соседние вагоны, но не подходят к нему ближе вытянутой руки.

В длинном коридоре было тихо. Никаких студентов, гвалта, суеты: НИИ хоть и тесно сотрудничает с Институтом реинкарнации, но полностью самостоятельное образование, со своим зданием, где студентам делать нечего. Тут занимаются наукой. Например, изобретают приборы, которые записывают карму…

Костя не стал стучать в единственную на всем этаже обитую бордовым дерматином дверь, а просто открыл ее и вошел. Он знал, что при виде реинкарнатора люди теряют дар речи, так что не дожидался вопросов.

– Я пришел к Игнатенко Петру Тарасовичу, – прочел он золотистые буквы на металлической табличке. Дверь из приемной вела в кабинет заведующего.

Юная секретарша ойкнула, подняла трубку и пролепетала:

– Петр Тарасович, к вам тут… тут… Служба реинкарнации. Просятся войти.

Завкафедрой выскочил из кабинета белый, будто по дороге просыпал на себя муку. Его руки дрожали, как у пораженного болезнью Паркинсона, хотя выглядел Игнатенко здоровым кабаном, способным в одиночку вытащить из грязи застрявший внедорожник.

– Фохао. Я войду?

– К-конечно!

Когда-то Костя мечтал, что окончит институт, займется научной работой, попадет в НИИ, вот как раз на эту кафедру. Сложись тогда все иначе, возможно, сейчас он работал бы у Игнатенко и продолжал по выходным смотреть остросюжетные фильмы об Ордене. Так что по сторонам Костя огляделся с особым любопытством. Большой стол из дешевого ДСП, как и у Сергеича из «скорой», давно следовало заменить, ворох бумаг скрывал потертости и царапины. Где-то между стопками папок приютился дешевенький ноутбук десятилетней давности. Игнатенко его еще не успел включить. Компьютерное кресло из экокожи, еще один дээспэшный стол для небольших совещаний и несколько стульев – вот и все. Судя по одинаковым кабинетам у завкафедрой приборостроения и заведующего Станцией Скорой реинкарнаторской помощи, зарплаты научных сотрудников явно не превышали зарплат реинкарнаторов. Но что удивило, так это скрученный коврик для йоги между двумя фикусами и портрет Далай-ламы XIII на стене. Ну надо же! Не президента!

Костя считал, что ученые, как и большинство реинкарнаторов, не религиозны. Да, карма существует, это доказано, но все остальное, о чем проповедуют в дацанах… это религия. Ученым не пристало влезать в религию. Обычно они и не стремились.

– Меня зовут Константин Юрьевич, я из Ордена реинкарнаторов.

После этих слов завкафедрой резко вспотел, и кровь прилила обратно к голове, от чего щеки покраснели, будто у нашкодившего мальчишки.

– Я бы хотел поговорить с вами о Викторе Андреевиче Кучике. Если вы не возражаете, конечно.

– Нет-нет, конечно, присаживайтесь. Может, чай или кофе?

– Нет, спасибо, у меня мало времени.

Игнатенко вновь побелел.

– Так вот, – как ни в чем не бывало продолжил Костя. – Он сегодня на работе?

Петр Тарасович замотал головой:

– Нет-нет, он накануне звонил мне, отпрашивался, сказал, что его кузина при смерти и ему надо уехать.

– А когда вернется?

– Сказал, что пока не знает, это будет зависеть от ее самочувствия, мы договорились оформить потом эти дни задним числом как отпуск за свой счет, – пролепетал завкафедрой, будто оправдываясь: – Он очень хороший работник, никогда без причины отгулов не брал, обязательный, исполнительный. Ну такие семейные обстоятельства, я пошел навстречу…

Костя нахмурился. Кучик уехал неизвестно куда и неизвестно когда вернется. Ниточка грозила оборваться.

– Он отпросился в первый день Лхабаб дуйсэна?

Игнатенко кивнул.

– А где кузина проживает или как ее зовут – не сказал?