Реинкарнатор - Юлия Рыженкова (2020)

Горком еще дважды обращался в райком: через десять и через пятнадцать лет, но оба раза получал отказ. Тогдашний приор решил, что странные события не касаются Ордена, не угрожают его членам и реинкарнаторам, не влияют на процесс записи кармы, поэтому на разбирательства нет смысла тратить время и силы. Пусть этим занимается кто-то еще. С тех пор касимовский горком запросов больше не посылал, однако продолжал аккуратно фиксировать все необычные события, происходившие в городе.

– Не связан ли Туманов с этими чудесами? – озвучил Костя крутившуюся у обоих в головах мысль.

– Мне пока такой связи установить не удалось, но нутром чую: что-то есть.

Имеет ли отношение Кучик к Туманову или все это ерунда, он просто поехал к кузине, как и сказал завкафедрой, а анонимке нельзя верить? В любом случае про этого Туманова нужно узнать как можно больше. Не исключено, что скоро придется лезть и в эту нору.

Остаток дня и всю ночь Костя читал дома, не отвлекаясь даже на еду. Данзар скопировал ему несколько гигабайтов материалов: газетные вырезки, городские документы, телефонную книгу города, заметки в блогах путешественников и многое другое. Даже чтобы бегло просмотреть все файлы, нужно несколько дней. Уму непостижимо, как сам Данзар успел отыскать все это до обеда.

Вдруг взгляд за что-то зацепился. Костя еще раз медленно просмотрел файл, который читал последним.

Газетная заметка семидесятилетней давности, за две тысячи триста девяностый год. Костя вначале глянул ее по диагонали и понял, что она не по теме, Данзар, видимо, случайно ее сохранил. Никаких чудес, точнее, «касимовское чудо» было, но так называли не «молодильные яблоки», а стелу с часами на вокзальной площади. Газетчик описывал торжественную церемонию открытия и восхищался стелой: на дубовой колонне вырезаны известные сцены из жизни Далай-лам, начиная с первого. Резьбой лет десять занимался местный скульптор, и вот теперь увенчанная часами стела появилась на площади. В статье говорилось о «ценности и быстротечности времени, преемственности поколений и возрождении».

Костя прочел ее дважды, но так и не понял, что привлекло его внимание. Разочарованный, он поднялся, чтобы сходить за чаем, как вдруг увидел. Статья оказалась ни при чем – он ее и не читал, когда просматривал материалы. Его зацепила фотография с церемонии открытия. Четверо стояли около «касимовского чуда»: мэр города, местный лама, скульптор и часовщик. И хотя газетчик в подписи к фотографии уверял, что часовщика зовут Федор Белкин, это был Андрей Туманов. Короткая стрижка и костюм по моде того времени не сильно меняли его внешность. Это был тот же молодой денди, ничуть не изменившийся через семьдесят лет!

Заснуть в эту ночь так и не удалось. Выпив пять чашек пуэра, Костя рано утром подъехал к зданию в тибетско-китайском стиле. Какая-то пичуга спросонья поприветствовала его, но не увидела солнца и вновь заснула. На улице было зябко, и Колесов сам бы с удовольствием сейчас заснул дома, в тепле, но внутренний жар гнал его вперед.

– Увы, аноним постарался. Даже наши спецы не смогли его отследить, – поделился невеселыми новостями Амгалан.

– Зато я с помощью Данзара кое-что нашел. Можно позвать его сюда?

Амгалан кивнул, поднял трубку, но не стал набирать номер, лишь нажал одну кнопку:

– Данзар, зайди, пожалуйста. Тут наш подопечный что-то хочет рассказать.

«Наш? Вроде как я подопечный только Амгалана», – удивился Костя, но подумать об этом не успел: несмотря на лишний вес, Данзар спустился с третьего этажа довольно шустро.

Костя молча положил перед обоими две распечатки: фотографию Туманова и газетную вырезку с фотографией об открытии стелы на площади. Нескольких секунд оказалось достаточно, чтобы командор и архивариус ошарашенно переглянулись. Значит, Косте все же не показалось.

– Есть еще какие-нибудь снимки? Я отсмотрел все, что ты мне дал, больше этот тип нигде не встречается, – спросил Костя Данзара.