Шторм войны - Виктория Авеярд (2018)

Джулиана практически разрывает на части, это очевидно. Он едва смеет посмотреть мне в глаза. От дождя волосы облепили лоб, нависли над глазами, напоминая щупальца. И от этого Джулиан как-то разгладился, словно сбросил много лет. Он выглядит моложе, чем в день нашего знакомства почти год назад. Он не так уверен в себе. Полон сомнений и тревог.

– Нет, – признает он. – В то время как я поощряю племянника расширять, по возможности, кругозор, тем не менее, есть вещи, от которых я бы предпочел его удержать. Есть щели, в которые не стоит лазить.

Я поднимаю бровь.

– Что ты имеешь в виду?

Джулиан хмурится.

– Кажется, он упоминал, что питает какие-то надежды в отношении Мэйвена.

Пока не предпочел мне корону.

– Да, – чуть слышным шепотом отвечаю я.

– Он думает, что есть способ исцелить брата. Вылечить раны, нанесенные Эларой Мерандус. – Джулиан медленно покачивает головой. – Но невозможно собрать головоломку, в которой недостает кусочков. Или склеить заново разбитое стекло.

В животе у меня все переворачивается. Я это и так знаю. Я видела своими глазами.

– Это невозможно.

Джулиан кивает.

– Невозможно и безнадежно. Попытка, обреченная на неудачу. Она лишь разобьет сердце моему мальчику.

– С чего ты решил, что меня волнует его сердце? – язвительно спрашиваю я, чувствуя горький вкус лжи.

Джулиан делает очень осторожный шаг вперед.

– Будь с ним помягче.

Я немедленно выпаливаю:

– Да как ты смеешь говорить мне это?

– Мэра, ты помнишь, что было написано в тех книгах? – спрашивает Джулиан, поплотнее запахивая на себе свое одеяние, и в его голосе звучат умоляющие нотки.

Я вздрагиваю, и не от холода.

– Да, – отвечает Джулиан, энергично кивая, и я морально готовлюсь к лекции. – Эта идея не нова, Мэра. Разные люди, в той или иной степени, чувствовали себя так на протяжении тысяч лет. Избранные или проклятые, вознесенные судьбой или обреченные. С тех пор как возникло сознание, задолго до того, как Красные и Серебряные разделились. Ты знаешь, что короли и прочие правители часто считали себя ставленниками богов? Они думали, что предназначены занимать свое место. Хотя, разумеется, были и те, кто воспринимал свой долг как проклятие.

Килорн, стоя рядом со мной, негромко усмехается. А у меня откровенно глаза лезут на лоб. Я переступаю с ноги на ногу, воротник рубашки слегка распахивается, и вода течет по спине. Я стискиваю кулаки, чтобы удержать дрожь.

– Ты хочешь сказать, что корона – проклятие твоего племянника? – издевательски спрашиваю я.

Джулиан замирает, и совесть упрекает меня за бессердечие. Он качает головой, словно перед ним напроказивший ребенок.

– Он вынужден выбирать между женщиной, которую любит, и тем, что считает правильным. Тем, что он должен сделать, потому что его так учили. А как еще это можно назвать?

– Простым решением, – рычит Килорн.

Я больно прикусываю щеку изнутри, пытаясь подавить десяток грубых реплик.

– Ты правда пришел сюда, чтобы оправдывать Тиберия? Я уж точно не в настроении это слушать.

– Нет, конечно нет, Мэра, – отвечает Джулиан. – Я пришел, чтобы объясниться.

В животе у меня все переворачивается при мысли о том, что именно Джулиан раскрывает мне душу Тиберия. В своей аналитической манере. Или он ограничится обыкновенной логикой? Составит формулу, доказывающую, что корона и я не равны в глазах принца? Я этого просто не вынесу.

– Не трать силы, Джулиан, – огрызаюсь я. – Возвращайся к своему королю. Будь рядом с ним.

Я смотрю ему прямо в глаза. Пусть знает, что я не лгу.

– И береги его.

Он принимает это предложение. Единственное, что я могу сделать.