Инквизитор поневоле - Александр Курзанцев (2021)

А руки меж тем на автомате распустили кушак, расстегнули оружейный пояс под ним, позволяя ножнам с оружием с гулким стуком упасть на пол, чуть звякнув гардой, ослабили боковые ремешки кирасы, которую я стащил через голову, опуская рядом. Следом настала очередь поддоспешника, в конечном итоге оставляя меня в одной свободного кроя рубашке, не считая штанов и окованных железом сапог.

Вот только стоило мне начать раздеваться, как вся уверенность из меня начала куда-то улетучиваться.

Еще раз перебрав в голове произошедшие события, я ужаснулся. Это ж надо было так вломиться к девушке? Я ведь ее просто-напросто перепугал! А мысль, которая пришла мне в голову до этого, гласящая, что стоило бы поцеловать Ниике для закрепления близких отношений, показалась и вовсе абсурдной. С учетом взвинченного состояния девушки, попытка поцелуя неминуемо должна была нарваться или на пощечину или на удар ножиком в печень.

Однако отступать было уже поздно. Как в известной комедии Гайдая, тут или я ее веду в загс, или она меня к прокурору. Поэтому, собрав всю свою волю в кулак, я шагнул к ней, замершей, готовой обороняться, и, мягко накрыв сжимавшую стилет ладонь своей, потянулся к девушке губами.

Подспудно ожидая удара, я старался сильно не зажмуриваться, но каково было мое удивление, когда я смог беспрепятственно в нее ткнуться! Правда, промахнулся, чмокнув куда-то в глаз, но быстро скорректировал прицел и со второй попытки уже попал куда надо, принимаясь целовать, вновь и вновь ловить ее губы своими, стараясь пробиться через возведенную между нами броню. А затем до головы добралось удивленное понимание того, что девушка мне отвечает. Неумело, стыдливо, но отвечает.

Во рту от волнения пересохло, и стало как-то тесно спереди в штанах. Как у пацана, право слово, впервые в жизни поцеловавшего девушку.

– Твое сердце так бьется… – тихо произнесла Ниике, касаясь ладошкой моей груди, уже после того, как мы нацеловались.

Еще бы! Учитывая произошедшее, оно готово было выпрыгнуть, пробив навылет грудную клетку. Я вдруг почувствовал себя прежним, неуверенным и стеснительным во всем, что касалось общения с противоположным полом. Постарался успокоиться и взять себя в руки. В прошлый же раз, когда я целовал ее в этой же комнате, ведь не было никаких сомнений и переживаний, я же был полностью уверен в себе и в том, что делаю? Почему сейчас не так?

Впрочем, основное было уже сделано, лед между нами растаял, и стилет был отброшен в сторону, после чего тонкая талия девушки оказалась в прочном плену моих рук.

Уже после, когда мы вволю нацеловались и наобнимались лежа на ее кровати, – нет, ничего такого не было, все достаточно целомудренно, – я, пальчиком ведя по приятным глазу изгибам ее тела, прикрытым лишь тонкой тканью, словно невзначай спросил:

– А дядя твой так и остался в столице или уже уехал в султанат?

– Дядя Баклу? – переспросила Ниике, и я кивнул, с удовольствием пристроив ладонь на крутом бедре девушки.

– Нет, он вернулся сюда.

– Зачем? Все переживает, что тебя будет кто-то домогаться? – я хитро прищурился.

Перевернувшись на живот, обхватывая руками подушку, Ниике чуть улыбнулась глядя на меня, ответила:

– Может, и стоило бы, но нет, он здесь по другим делам.

– Это по каким?

– Не знаю, – легкомысленно пожала та плечами, – что-то по поручению султана, но я всего лишь обычная девушка, кто будет посвящать меня в дела мужчин.

А ведь она лукавит, внезапно понял я. Хотя бы потому, что называет себя обычной девушкой, хотя я своими ушами слышал, что она чуть ли не принцесса. Но настаивать не стал. Вечер и так дал мне больше, чем я ожидал. В том числе и об ее дяде.

С легким сожалением поднявшись с кровати, я еще раз чмокнул ее в губы и принялся собираться.