Цена свободы - Сергей Семёнов (2021)

Дядя Юра потряс бутылку – на дне плескались остатки самогона. Налили по последней, бодро выпили и доели картошку с тетеревятиной. Михей был счастлив – после обеда и дозы спиртного хотелось завалиться на печь и соснуть часок-другой.

– Дядя Юр, спасибо, – довольный бригадир вытер губы. – Век будем благодарны.

– Да не на чем, – улыбнулся старик. – Хотите – отдохните немного или воздухом подышите. Переночуете, а завтра дальше поплывете.

После короткого отдыха Мишка с Эстетом вышли проветриться. Батя с Ванькой остались дома, а старик взялся за дела по хозяйству. Над хутором висел тихий и пасмурный день. Копошились в палисаднике воробьи, в зарослях за огородом потрескивала сорока, дул легкий ветерок. Веяло спокойствием. Они прошлись по короткой улице, заглядывая в темные окна изб и рассматривая заросшие бурьяном огороды. Эстет выглядел немного озадаченным.

– Тут подлатано, там подлатано, – сказал он Михею, разглядывая дома. – Неужели дед один все тут ремонтирует?

– Да, может, просто сохранилось все хорошо. Да и не так давно местных в Комсомольск увезли. Думаешь, наврал он нам, что один тут живет? – тихо спросил тот.

– Да кто знает, – хмуро ответил Леха. – Давай будем повнимательнее. Мало ли, кто тут прятаться может.

– Леха, расслабься, – улыбнулся Миша. – Устал ты просто, день тяжелый был. Бахнул бы с нами дедовой самогонки, полегчало бы.

Эстет не ответил. Он смотрел на дальний берег Амура, где на горизонте серые тучи соприкасались с землей, и думал о чем-то своем. Михей чувствовал, что тревога бригадира теперь передалась Лехе. И чего им в голову всякая дрянь лезет?

– Я бы вообще собрался и дальше поплыл, – сказал Эстет. – Только Бате виднее, он у нас старший.

– Да и я бы сейчас уплыл. Только ночь скоро, да и не спали мы. Отдохнуть бы надо, – сказал товарищу Мишка. – А завтра бодрячком встанем и дальше двинем. Лех, пойдем к нашим?

К сумеркам немного распогодилось. Ветер утихомирился, и в рваные прорехи между тучами проглядывало чистое небо. В палисаднике трещали сороки, у берега кружила пара уток. С реки веяло свежестью.

– И не думал, что вот так когда-нибудь будет, – Эстет втянул ноздрями вечерний воздух и зажмурился. Друг сейчас не выглядел таким подозрительным, как днем. – Думал, костьми лягу на этой каторге. А теперь тут стою, воздухом свободным дышу, о будущем мечтаю.

– Еще лучше будет, Леха, – похлопал его по плечу Михей. – Вот увидишь.

– Обязательно, – сказал Эстет и улыбнулся в ответ. – Отдыхать надо, Мишань, умаялся я что-то за день. Да еще ночь не спамши. Дрыхнуть сегодня будем как сурки.

В доме Батя с Ванькой готовились ко сну. Старик приволок откуда-то из сеней свернутые матрасы, свалил их в угол. Вячеслав вытаскивал из-под кровати старые одеяла, Портной убирал к стене лавки и стулья, освобождая середину комнаты.

– Я вам на полу постелю, – сказал дядя Юра. – Двое на полу, двое на кровати, я – на печи. Всем места хватит.

– Добро, – сказал Батя. – Отбой, мужики.

– По нужде – это за сарайку, – проинформировал старик. – Ну, сами видели где. Не заблудитесь.

Наконец улеглись. Бригадир с Ванькой устроились на полу, предоставив Мишке с Лехой старую кровать. Дядя Юра погасил древнюю керосинку, и дом погрузился в сумрак. Укутавшись тяжелым и немного влажным одеялом, Михей чувствовал себя уютно. Подкралась дрема, обняла заботливо, точно родная мать. За окошками неторопливо угасал вечерний свет. Тихонько сопел во сне Портной, возился рядом Леха. Так, незаметно, сон и сморил парня.

Мишка не знал, сколько они проспали. Очнулся оттого, что рядом пошевелился Эстет. Товарищ встал и принялся нашаривать на гвозде бушлат. В черном окне напротив кровати висели звезды. На полу тихонько похрапывал Ванька.

– Ты куда? – спросил Миша.

– Сейчас приду, – бросил тот. – За сарайку надо.