Астровитянка (сборник) - Николай Горькавый

В назначенный час она поднялась на пятый этаж Главной башни.

Секретарь директора Милича ввела Никки в большую жаркую комнату, где за длинным столом сидели семеро. Они тихо переговаривались, перекладывали перед собой какие-то бумаги и искоса посматривали на вошедшую студентку.

Никки огляделась. Комната была увешана портретами очень солидных людей и излишне нагревалась вечерним солнцем – часть обширного арочного окна даже зашторили. На столе комиссии густо стояли графины, стаканы и вазы с кондитерской мелочью. Девушка рассмотрела присутствующих попечителей, но они оказались пожилыми и незнакомыми.

Пауза неприлично затянулась. Никто не пригласил Никки сесть, да и стульев вокруг неё не наблюдалось.

«Если бы сюда вошёл король Дитбит, его бы они тоже игнорировали? Почему взрослые не видят в школьнике человека, равного себе?»

Другой на её месте давно бы закипел. Струйки пара уже свистели бы, а крышка дребезжала. Но Никки лишь пожала плечами: «Неприязнь стариков к нам можно понять. Обычный подросток не равен королю, а гораздо богаче – у него есть роскошь будущего. Любое завтра выше, чем вчера».

Наконец, рослая седая дама, сидящая в центре, подняла глаза от бумаг и, не здороваясь, спросила:

– Вы – мисс Гринвич?

Обычный школьник трепетал бы перед строгой комиссией и психологическим давлением, витающим в сухом и душном воздухе попечительской комнаты, но Никки выросла очень независимой девушкой и в таком месте, где трепет был непозволительной роскошью. Поэтому абсолютно никакого пиетета перед взрослыми она не испытывала, за что Джерри восхищённо называл Никки «социальным динамитом».

– Да, – ответила Никки. – А вы кто? Представьтесь, пожалуйста.

Дама была определённо шокирована таким вопросом и многозначительно переглянулась с коллегами по столу.

– Вы находитесь перед благотворительной комиссией Попечительского совета. Я – председатель этой комиссии, – невыразимо величественно сказала дама. – Меня зовут миссис Ругфинкель.

От почтительной судороги почтовый колибри упал с жёрдочки и обкакался.

Остальные присутствующие своих имён не назвали.

– Здравствуйте, миссис Ругфинкель! – дружелюбно сказала Никки. – Приветствую и вас, безымянные дамы и господа, – обратилась она к другим членам комиссии.

Все опять стали переглядываться, безмолвно обмениваясь негативными впечатлениями о невоспитанной девице.

Никки надоело это кручение головами, и она сказала, чтобы ускорить процесс внутрикомиссионных обменов:

– Чем я могу вам помочь?

Миссис Ругфинкель надменно сказала:

– Мы вызвали вас, чтобы вам помочь.

– Отлично! – жизнерадостно сказала Никки. – Тогда помогите мне найти стул.

От стола донеслось возбуждённое шипение – будто в змеиное гнездо уронили полный горячий чайник. Тем не менее, рукастый директорский кентавр принёс Никки стул. Она поблагодарила железного джентльмена, уселась поудобнее и сказала, обращаясь к комиссии:

– Что-нибудь ещё? Высказывайтесь смелее.

Председатель закатила глаза к небу:

– Я читала ваше досье. Это ужасно! Вы делали необоснованные сенсационные заявления журналистам! вызывали нездоровый ажиотаж вокруг Колледжа! нанесли тяжёлую травму школьнику, сыну члена Попечительского совета! оскорбили самого Председателя совета!

Последнее больше всего не укладывалось в небольшой голове миссис Ругфинкель.

– Ещё неполный, но уже впечатляющий список достижений, – прогудел огромный человек в буддистских шафрановых одеждах, равнодушно не поднимающий глаз из-под обширной морщинистой лысины и рисующий что-то в блокноте. – И всего за один год обучения.

– А, так вы хотите помочь мне тюрьмой? – догадалась Никки.

– Нет, – с нескрываемым сожалением сказала Ругфинкель. – Мы хотим оказать вам финансовую помощь.

– Ой! – удивилась девушка.