Астровитянка (сборник) - Николай Горькавый

В его голосе были и боль, и непреклонная решимость.

Девушка вскрикнула, как птица, жестоко раненная на лету, сверкнула заплаканными глазами и, не разбирая дороги, вихрем умчалась в чащу леса – оскорблённая и прекрасная, в облаке огненных волос.

Джерри остался на солнечной тихой полянке один, тяжело переводя дыхание и пытаясь поднять упавшее сердце.

Оранжевая бабочка спикировала на ослепительно-белую футболку, брошенную хозяйкой, вцепилась в неё всеми лапками и, натужно жужжа, как огромный шмель, поднялась в воздух и медленно полетела вслед за Элизой.

– Чёрт! Дьявол! Чёрт! – Джерри был совершенно выбит из колеи.

Забытый лаптоп валялся у камней.

Глава 15

Император северных

В пятницу во время ужина Никки обратилась к Дзинтаре непривычно официально:

– Принцесса Дзинтара, могу я попросить вас представить меня королю Шихину?

Дзинтара вскинула красивые чёрные глаза:

– Когда?

– Как можно быстрее… – сказала Никки, вернувшись к обычному тону, – у меня к нему важный разговор. Ты же понимаешь, что я не буду по пустякам тревожить такого человека. Дело прямо касается вашей династии, но в детали я не хотела бы сейчас вдаваться.

Дзинтара задумалась и кивнула.

– Поговорим из моей комнаты – там спокойнее.

Комната принцессы, в которую Никки попала впервые, поразила её шкафом, полным старых бумажных книг, и огромной белой шкурой на кровати.

– Чей это мех?

– Полярного медведя, – сказала Дзинтара, – память о единственном моём убийстве… Напоминание, чтобы оно осталось единственным.

– Зачем же ты на него охотилась?

– По детской наивности мне думалось, что… будет интересно, но оказалось, что это не так… – ответила русская принцесса. – Не думай, что этот зверь был тихим плюшевым мишкой: он задрал человека, поэтому и выдали лицензию на его отстрел. Но убийство даже такого людоеда мне категорически не понравилось. Больше не буду никого лишать жизни. Даже в биологии выбрала мирную ботанику.

– Я тебя понимаю… – Никки глубоко вздохнула, – осознавать себя причиной смерти даже убийц – очень болезненное ощущение.

Другой примечательной деталью в комнате Дзинтары оказались старые картины маслом. Самая большая изображала крепкого старика-шахтёра с седеющей бородой, присевшего в подземном штреке на тачку, нагруженную породой. Старик опирался на истончившуюся от работы рукоять кирки и был одет в грубую зелёную куртку со швами наружу, тёмную шапку и шарф из красной клетчатой шотландки. Брюки перехвачены ниже колен верёвочками – чтобы горная пыль не набивалась. Живые глаза старика устало и настороженно смотрели прямо на Никки – куда бы она ни перемещалась в комнатном тесном пространстве.

– Девятнадцатый век, малоизвестный английский художник Шау, но мне нравится, – сказала Дзинтара. – Этот старик смотрит сквозь время и напоминает мне о моих предках, которые работали в уральских горах. Я сама купила эту картину у Кристи.

Остальные картины были пейзажами. Выполненные крупными мазками, вблизи они выглядели почти хаотично, а при взгляде с расстояния превращались в яркую картину сада, берега с лодками или старинного города.

– Французские импрессионисты, – пояснила принцесса, – большей частью – Ван-Гог.

– Оригиналы?

– Далеко не все, – с сожалением вздохнула хозяйка комнаты. – Ван-Гога просто невозможно достать. Это молекулярно-прецизионные копии.

– Ван-Гог – тоже девятнадцатый век? – сказала Никки, указав на картину с огромными звёздами, вокруг которых удивительно завихрялось, искривлялось небо. – Хм… этот гений предвосхитил Эйнштейна: художник раньше учёного понял, что ослепительная и могучая звезда просто НЕ МОЖЕТ оставить пространство вокруг себя мёртвым и равнодушным.

Дзинтара кивнула:

– Знаменитая «Звёздная ночь».

– Что это за книги? – спросила Никки, с любопытством глядя на позолоченные старинные обложки за стеклом шкафа.