Астровитянка (сборник) - Николай Горькавый

Все помрачнели – начало лекции было гораздо интереснее! – и уткнулись в экраны. Кто-то забегал пальцами по управляющей консоли, другие забормотали, пытаясь растолковать компьютерам, что требуется сделать.

Профессор уселся за преподавательский стол и, отдыхая, заказал в кафе и неспешно высосал литровый стакан арбузного сока.

На большом экране стали появляться результаты студентов. Найденные массы спутников соответствовали километровым телам.

Загорелся результат Никки: «Масса спутника – НОЛЬ»!

Ропот аудитории заставил профессора посмотреть на экран.

– В чём дело, мисс Гринвич? – пробурчал Дермюррей. – Вы не сумели решить простую задачу трёх тел: планета-спутник-частица?

Никки кротко сказала:

– Я не решала её, профессор, мне хватило задачи двух тел, то есть законов старика Кеплера, описывающих движение частицы в поле планеты.

– Что за бездарные глупости? – нахмурился краснолицый Дермюррей. – Я же сказал, что гравитация планеты растаскивает скопление. Вечно вы мутите воду, мисс Гринвич! Продемонстрируйте своё решение, чтобы мы убедились в его неверности.

– Вольдемар, – сказала Никки, – покажите, пожалуйста, движение тела по слегка эллиптической орбите.

На экране появились голубой Нептун и точка, двигающаяся вокруг него.

– Покажите эту орбиту из системы отсчёта, вращающейся с тем же периодом, – попросила Никки.

Теперь на экране точка двигалась по небольшому эллипсу в одной части орбиты, уже не обегая планету вокруг.

– Ну и что? – не выдержал профессор. – Я вижу хорошо известный эпицикл для одной частицы! Каждый первоклассник знает, что если астронавт на околоземной орбите бросит вниз мешок с мусором, то мешок сделает небольшую петлю, вернётся через полтора часа и ударит астронавта по макушке! Любимая шутка космических мультфильмов.

– Верно, но что будет, если взять СОТНЮ мешков и каждую минуту бросать по мешку вниз? – продолжала хладнокровно Никки. – Вольдемар, пожалуйста…

На экране появилась уже сотня светящихся точек, которые летели замкнутой цепочкой вдоль маленького эллипса.

– Дорогой Волди, наденьте на ту же ось десяток орбит с меньшим эксцентриситетом, вплоть до нуля, – уверенно командовала Никки.

Аудитория смотрела, затаив дыхание, как на экране завораживающе закружилось эллиптическое поле из вложенных друг в друга нескольких хороводов частиц.

Никки обратилась к ошарашенному Дермюррею:

– Этот орбитальный объект состоит только из частиц, двигающихся по Кеплеру.

Профессор стоял, покрасневший, как свежесваренный рак, пожирая глазами невозможное скопление частиц.

– Фикция! В невращающейся системе отсчёта такая штука размажется вдоль орбиты!

Никки вздохнула и попробовала быть образной с упрямым профессором:

– Вольдемар, свяжи частицы верёвочкой, только посвободней.

Частицы опутались нитью, то провисающей, когда соседние тела сближались, то натягивающейся. Какое-то время все смотрели на экран. Верёвки нигде не рвались.

– Вы же понимаете, профессор, – сказала Никки, – что если верёвка не рвётся во вращающейся системе отсчёта, то она будет целой и для любого другого наблюдателя, в том числе и в невращающейся системе отсчёта?

Профессор это прекрасно понимал, судя по налитым кровью глазам.

– Такой протяжённый объект будет разрушен приливными силами! – крикнул он.

– Ну-ну, профессор, – укоризненно сказала Никки. – Приливные силы не могут действовать на точки. Наш протяжённый объект состоит из невзаимодействующих точек, и приливные силы тут совершенно не при чём.

– Вольдемар! – заорал профессор. – Преврати точки в шары и внеси возмущения!

Картинка на экране преобразилась – верёвки исчезли, и частицы, превратившись в шары, начали сталкиваться друг с другом. Скопление заколебалось, разрушилось и растянулось по орбите.