Прыжок в бездну - Марина Эльденберт (2021)

Пока что это закончилось исключительно тем, что я два раза помыла голову, причем второй раз – гелем для душа. Пришлось мыть голову в третий раз, потому что волосы превратились в паклю, и когда я наконец-то вылезла из душевой кабины, в спальне уже сидела Гринни. То ли Бен неплотно прикрыл дверь, то ли она умудрилась ее открыть. Мы как-то стали свидетелями, как это чешуйчатое взлетело и ткнулось носом в панель, разблокировав замок входной двери, когда очень хотело гулять. После чего Бен пошутил, что скоро она заговорит.

Сейчас с ней точно не надо было гулять – судя по мокрым лапам виари, Бен это уже сделал, а судя по тому, что она с дикими глазами не верещала, он ее перед этим еще и покормил. Выключаю свет, потому что над Мериужем уже растекается солнце, набрасываю халат и, коснувшись панели, убираю жалюзи на всю высоту панорамных окон.

Квартира у Бена в центре, поэтому и вид здесь совсем другой. Просыпающаяся столица (или, если быть точной, незасыпающая), искрит солнечным светом в окнах высоток, аэроэкспрессов, бесконечных верениц флайсов. Мы живем на семьдесят восьмом этаже, и этот вид для меня гораздо более привычный. Да что там вид, эта квартира, будучи также двухкомнатной, в четыре раза больше той, которую я снимала.

В этой спальне, по идее, танцевать можно, и я делаю несколько разминочных движений.

Мне не хватает лент и катания на коньках.

Мне безумно не хватает прежней жизни, но прежняя жизнь осталась в прошлом. Потому что прежняя Лаура точно не стала бы скрывать от брата, с которым разговаривала на днях, что она переехала жить к мужчине и скоро собирается за него замуж. От лучшей подруги она бы тоже не стала этого скрывать.

Из мыслей об этом меня выдергивает звонок смартфона.

Я оборачиваюсь, подхожу к тумбочке: номер фервернский, но неизвестный. Поэтому я несколько секунд медлю перед тем, как ответить. Но все-таки отвечаю.

– Лаура Хэдфенгер? – Голос мужской. Резкий. Незнакомый.

– Да.

– Меня зовут Петерфъерн Рэгстерн. Нам нужно поговорить.

Рэгстерн. Мне надо сразу же отключиться, но до того, как я успеваю это сделать, он произносит:

– Моя дочь просит вас о помощи.

А я едва не давлюсь словами. Мне хочется поинтересоваться – та самая ваша дочь, благодаря которой я едва не размазалась по своему бывшему парню? Та самая, которая устроила мне тот веселый вечер, благодаря которой начался крах наших с Торном отношений? Не знаю почему, но сейчас мне дико хочется вцепиться ей в физиономию и расцарапать ее, вместо этого я говорю:

– До свидания, ферн Рэгстерн. – И уже почти нажимаю отбой, когда из трубки доносится:

– Для Ардена Ристграффа.

Я так и замираю с занесенным над дисплеем пальцем. Потому что Арден не имел никакого отношения к Эллегрин – или имел? С какой радости тогда ей просить за него? И он не сдал меня Торну. Не считая того, что он поставил меня на ноги. Буквально.

Поэтому я молчу и снова подношу смартфон к уху.

– Вы, разумеется, не в курсе, но ферн Ристграфф арестован.

– За что?!

– Подробности мне неизвестны. Известно только, что он заключен под стражу и сейчас ожидает суда. Эллегрин действительно не имеет права вас ни о чем просить, Лаура, но она просит не за себя. Я же со своей стороны могу только передать вам ее просьбу. Она надеется, что вы сможете остановить ферна Ландерстерга, пока не случилось непоправимое.

Непоправимое?!

– О чем вы?

– Ферна Ристграффа ожидает трибунал. Вы знаете, что это такое, Лаура?

Я знаю, что это что-то, связанное с военным временем, точнее, суд, который действует в военное время, но сейчас, к счастью, войны нет. В Ферверне так точно.

– Знаю, что трибунал рассматривает преступления в военное время.