Смерть императора - Александр Старшинов (2014)

В Сирии с Тиресием случилась странная вещь. Он приохотился к настойкам трав, горьким отварам перед сном, и вещие сны – прежде приходившие редко – от силы раз в нундины – и как исключение два дня подряд, теперь сменились другими, что являлись каждую ночь, поразительные в своей отчетливости, наполненные невиданными подробностями, незнакомыми людьми, пейзажами, почти невозможными, – то скалы вздымались, напоминая восточные крепости, то вода лилась по камням, и сквозь струи потока угадывались в камнях очертания людей, деревьев, зверья.

Но у этих снов имелось одно очень неприятное свойство – они перестали пророчествовать, ничего не говорили Тиресию о будущем, не предрекали опасности, не сбывались…

Сладок был сам сон, а реальность вдруг утратила объем и сочность, выцвела, пожухла, будто ливень смыл со статуи в саду все нанесенные художником краски. Тиресий попробовал вообще отказаться от пития настоек – но тогда сны перестали сниться вовсе – или они не запоминались, ускользали, как ночные птицы, вместе с темнотой. А если память и возвращала видения, то их тусклая блеклость разукрашена была лишь темнотой бесконечных коридоров, острыми углами запутанных лабиринтов, и ничего нельзя было сыскать в духоте однообразного кошмара…

Тиресий проклинал свою неосторожность – потеря дара его мучила больше, нежели боль самой глубокой и рваной раны, что оставляли крючковатые стрелы даков.

Тем больше обрадовал его внезапный сон, очень похожий на прежние, – без фантастических зданий или лесов, простой подвал без единого окошка. Горит фонарь, его тусклый свет выхватывает абрисы каких-то людей, закованных в колодки. Тиресий пытается их разглядеть и видит, что это женщины и дети… И одну из женщин он узнает…

Он пытается выйти, но не может, дверь заперта… Он бьется – кулаками, ногами, всем телом – и прорывается наружу… сквозь кирпич и дерево – именно сквозь. Оборачивается – и видит, что дверь по-прежнему закрыта, видит бронзовые накладки засова и потемневшую древесину. Отступает на шаг и понимает: дверь завалена всяким хламом – это ход в кладовку…

Он выбегает из кухни в коридор, оказывается в каких-то комнатах, потом в атрии и следом – снаружи. Видит дом, похожий на крепость, фасад без единого окна и рядом – огромный черный кипарис, выбеленный сединой известковой пыли в предутренних лучах.

И просыпается…

– Дом рядом с кипарисом, – бормочет он наяву. – Рядом со столетним кипарисом.

* * *

Тиресий выскочил из палатки. И лицом к лицу столкнулся с собственным опционом. Звали его Аврелием Примом, парень этот прошел дакийскую войну, как Тиресий и его друзья, служил в Пятом Македонском и после парфянской войны мечтал о почетной отставке и возможности прикупить домик в Дакии. То и дело опцион намекал, что мечтает поселиться в новой провинции рядом со своим центурионом. Если план этот удастся осуществить, Аврелий дал обет еще при жизни сделать себе и Тиресию мраморное надгробие. Получить бесплатно мраморное надгробие – неплохо. Но еще лучше в новой провинции иметь рядом надежного соседа, которого всегда можно кликнуть на помощь в случае разбойного нападения. Или который тебя поддержит на выборах в городской совет.

– Где Афраний? – спросил Тиресий у опциона.

– Уехал за город – говорят, нашли что-то важное на вилле одного богача. – Опцион был всегда в курсе событий.

– Послушай, помнится, вчера что-то болтали о доме с кипарисом?

– Ага… Там нашли целое гнездо заговорщиков.

– И чей это дом? Запомнил?

– Кто хозяин?

– Ну да… разве я не так спросил?

– Так, так… все так… Хозяин… – Опцион вытащил из сумки таблички. – Хозяином в этом доме Амаст.

* * *