Одиссей Фокс - Одиссей Фокс (2021)

Лжа-Лжа задумчиво смотрел на человека сверху-вниз, расплавленная бронза плавала в его глазах.

— На тебе нет никаких следов, никаких элементов, — фыркнул он. — Твоё имя ничего не значит, и в твоем поведении не было никаких особенных фактов. Ты ничем не пахнешь, а я однажды победил мелкарианку, чья тайна была показана только запахом. Ты не издаёшь вибраций, в общем, в твоем облике и твоей личности нет ничего, чтобы намекало на тайну.

«Ты просто не замечаешь мой глаз», подумал Одиссей.

— Только этот дурацкий бесформенный свитер, но я так и не нашёл, о чём он может говорить, — алеуд усмехнулся и покачал головой. — Но без выражения тайны, игрока не допустят к турниру. Она должна проецироваться, как угодно, её должно быть возможно разгадать. А ведь ты провёл большую часть турнира в чужом облике! И если сейчас твою тайну не видно, значит, она была видна в диве. Вспомним несравненную Мадам Каролину. Голубые губы? Пфф. Дорогая чёрная пена для дураков? Нет. Что же?

Десятки тысяч зрителей разом вспомнили и закричали эту деталь. Алеуд ухмыльнулся.

— Засучи рукава, Одиссей Фокс.

Человек, бледный и сдержанный, сдвинул рукава и положил руки на стол, ладонями вверх, открывая старые шрамы на запястьях, следы попытки, которая провалилась. Вау, как зачарованный, прошелестел огромный зал.

Одиссей подавил нервную дрожь, он чувствовал, что стоит над пропастью в шаге от поражения, Лжа-Лжа был слишком хорош. При этом, детективу ужасно хотелось выразить, как его восхищает прозорливость и ум алеуда. Но по правилам, он должен молчать, не комментируя разгадку тайны, пока крупье не скажет своё слово, поэтому Фокс промолчал.

— Одних шрамов недостаточно, — буркнул алеуд. — Что я могу по ним установить? Что ты пытался убить себя, ну и что? Я думал над этим почти весь финал, благо, тайны робота были просты, циоры убрали себя сами, а луура ты взял на себя. Но я так и не понял, какую тайну эти шрамы должны раскрыть.

Зрительское море шумело всё сильнее, его раздирали возгласы, выкрики, споры.

— В тебе нет ни единого апгрейда, ты не носишь нейр и отрезан от великой сети, лишён постоянной связи с преданным аи-помощником. Ты можешь показаться уникальным гражданином галактики, но есть тысячи неразвитых планет, где живут так же. И я спрашиваю себя: где вторая половина загадки? Её нет в твоём облике, нет в твоём имени и истории, нет в запахе, вибрации, температуре, цветах. Я начинаю приходить в ярость, человек!

Он придвинулся, навис над Одиссеем и зарычал, причём, не показно и не театрально, а по-настоящему, грохот алеудского гнева расколол наступившую тишину.

— Но Большой Блеф так устроен, что на любой вопрос всегда есть ответ, — тихо сказал Фокс. — Это суть игры.

— Верно, — кивнул Лжа-Лжа. — Нужно просто задавать себе верные вопросы. Шрамы на твоих руках показывают не то, что ты пытался убить себя. А то, что ты выжил. А значит, кто-то тебя спас.

Он замолчал, и зал, как будто разгорающееся пламя, разразился криками согласия. «Точно», «В яблочко» запестрело на всех экранах, символы восхищения и поддержки в адрес чемпиона вспыхивали повсюду.

— Но кто? — нетерпеливо рявкнул Лжа-Лжа, словно огромный серый рогатый бульдог, прущий по следу напролом и уже почти нагнавший жертву. — Твой спаситель должен быть здесь, в зале.

Он обвёл зеркальную сферу тяжелым, внимательным взглядом, толстые губы лжа-лжа едва заметно шевелились, палец перемещался то туда, то сюда, будто он выискивал вторую часть тайны Одиссея Фокса в бесчисленных рядах. Затем алеуд грохочуще рассмеялся.