Роды без страха - Дик-Рид Грентли (2005)

"Я не гожусь для того, чтобы быть рядовым практиком. Но то, что меня по-настоящему интересует, не пользуется большим спросом. Для такого человека, как я, было бы безумием поселиться в предместье. Для меня гораздо лучше найти место, где работа значила бы больше, чем просто получение денег за визит. Пусть не будет явных результатов, но я не буду перегружен личными, общественными и домашними обязанностями, которые мешают работе большей части хороших специалистов в провинции."

Несколько месяцев назад я раздумывал над всем этим, положив ноги на стол и выискивая в себе всевозможные недостатки. Затем я повернулся, взял номер "Нью Тестамент" и случайно прочитал статью Джеймса. Я сразу же понял, что не согласен с ним, мне было что ему ответить – вы ведь знаете мои основные принципы. Я уверен, что не самосовершенствование неизвестно для кого, а служение людям является единственным оправданием жизни. Да, да, я уверен в этом. И это знание оказывает на меня огромное подсознательное действие, управляя моими мыслями и направляя их течение. Я перечитал статью еще раз, продолжая спорить с самим Джеймсом! Для него важно только осознание того, что ты в силах творить добро. Но разве бездействие при этом не является большим грехом?! Для меня это именно так. Вы согласны со мной?

Второй раз я был ранен недалеко от линии фронта – во время футбольного матча! Несколько человек, включая и меня, с удовольствием гоняли мяч по небольшой ровной площадке невдалеке от линии досягаемости германских снарядов. Меня отправили в санчасть с переломом ноги, сокрушенной резким ударом в голень. Один из игроков целился в мяч, а попал по моей ноге. Однако на этот раз я выздоровел очень быстро – еще до того, как во Франции был подписан договор о прекращении военных действий. Меня перевели на должность нейрохирурга в госпиталь Ле Гавр, где я должен был аккуратно извлекать шрапнель из раненых голов.

Когда в 1918 году война, наконец, закончилась, переполняемый радостью возвращения к любимому делу, я вновь стал работать в лондонском госпитале в должности старшего акушера больницы. Я перечитал все мои записи о родах и снова начал пересматривать свои теории. Здесь, в больнице, я обнаружил те же самые контрасты, которые видел на континенте в Европе. Большинство женщин сильно страдали, но то там, то здесь встречались спокойные роженицы, которые не просили обезболивающего, которые, казалось, не ощущали сильного дискомфорта.

Было трудно объяснить, почему одни должны страдать, а другие боли не ощущают. Казалось, в самих процессах родов особой разницы не было; и те, и другие, прилагали большие усилия, временной фактор различался незначительно. Возможно, те, кто страдал, рожали в среднем чуть дольше, чем те, кто не ощущал неудобств. В те дни механизм боли был не настолько хорошо известен, чем теперь, и, естественно, мною было упущено многое из того, что не прошло бы незаметным в свете современных учений.

После долгих часов размышлений, сомнений и наблюдений я пришел к заключению, что главной отличительной чертой относительно безболезненных родов было спокойствие роженицы. Залогом нормального и естественного исхода событий была спокойная уверенность, почти что вера.

Таким образом, передо мной встал вопрос, какую же роль играют эмоции в естественной функции воспроизводства. Характер родов отвечает за эмоциональное состояние женщины или же, напротив, эмоциональный настрой несет ответственность за характер родов? Что первично, а что вторично? Может ли страх перед предстоящей болью запускать механизмы, вызывающие боль?