Абсолютный доступ - Джим Чайковски (2021)

Бывший байкер поведал следующее. Приехав двадцать лет назад в Седону, он счел эти рассказы «бредом сивой кобылы», вернее, фантазиями местных «обдолбанных торчков». Затем, пару лет назад, колеся по пустыне в компании приятелей на внедорожнике, он делал остановку у скопления высоких камней, чтобы справить нужду. Внезапно их всех до единого бросило в жар, они покрылись гусиной кожей, у них закружилась голова.

«Со мной раньше не случалось ничего подобного, – заявил байкер, пожав плечами. – В этом нет сомнений. Говорю вам, там происходит что-то странное».

– Как физик, – продолжил Лэндон, – я не должен верить в такие энергии. И уж точно – в утверждения, что-де вихревые точки Седоны – как, например, аэропорты Меса, Белл-Рок или Бойтон-Кэньон – это точки пересечения неких таинственных энергетических зон Земли. Тем не менее, прожив здесь бóльшую часть моей жизни, я не могу отмахнуться от бесчисленных рассказов о странных вещах, которые там происходят. Покалывание рук, жужжание в голове, повышение температуры тела, что отмечалось не раз… И я начал изучать эти места – хотел посмотреть, можно ли подвести под эти явления какую-то научную базу.

– По-моему, это что-то психосоматическое, – сказал Такер. – Человеку хочется в это верить, и он это чувствует.

– Такое, конечно, возможно, но это чувствовали даже скептики.

Такер вспомнил рассказ байкера. Тот парень явно не горел желанием составить компанию местным «торчкам».

– Возможно, нужно быть чувствительным к таким вещам, – возразила Эбби. – Или эмоционально уязвимым. Помимо физических эффектов, многие испытывают сдвиг в сознании. Людей предупреждают, что рядом с вихрем нужно сохранять спокойствие. Если вы сердиты, чем-то обеспокоены или впали в депрессию, энергии могут усилить эти чувства, увеличить их до такой степени, что вы застрянете во сне наяву.

– Так называемое гипнагогическое состояние, – пояснил Лэндон. – Переходная точка между сном и бодрствованием, нередко сопровождаемая странным параличом.

– О чем часто сообщают люди, побывавшие в местах этих вихрей, – добавила Эбби. – Странное оцепенение, которое человек не может с себя сбросить.

Такер был готов отрицать это – как и тот байкер, – однако вспомнил, как остро он ощущал потерю Авеля, пока стоял лагерем, как его не отпускало внезапно нахлынувшее чувство вины; вспомнил свои яркие воспоминания о той горной вершине в Афганистане. Даже сейчас он был вынужден проглотить этот жар в животе, смесь желчи и сожаления.

Уэйн поспешил сменить тему, – он был вынужден это сделать.

– Все это прекрасно, но при чем тут магнитная жила в этих бесплодных землях?

Лэндон кивнул Эбби, и та вынула гигантский огненный агат из своего рюкзака.

– Это все из-за него, – сказал он.

Эбби сочла своим долгом пояснить:

– Как и у доктора Лэндона, область моих исследований сосредоточена на вихрях, но я также изучаю геологию региона, пытаюсь найти объяснение местным легендам. Дело в том, что пустыня Сонора тектонически своеобразна, ее пересекают десятки линий разломов. Здесь известняк сидит на базальте, а тот, в свою очередь, расположен поверх песчаника древних океанов. Различная скорость, с которой разрушаются эти слои, и создала все эти вершины, мезы и каньоны. С точки зрения химического состава, ржаво-красные породы окрашены содержащимся в них оксидом железа. Кроме того, благодаря силам земли, здешняя почва богата вулканическими кристаллами. Каких только самоцветов здесь нет! Бирюза, малахит, аметист, топаз, гранат… даже алмазы! В других местах лабиринтные жилы магнитных камней выводят из строя компас. Иголка крутится, как безумная. Такого больше нет нигде на всей планете. Вот почему только здесь – и в нескольких местах в Мексике – вы даже можете найти жилы огненных агатов. – Эбби подняла камень. – Но нигде больше вы не найдете таких образцов.

– Это почему же? – спросил Такер.