История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

В полдень дети, прихватив с собой портфели, выходили на огибающий школу двор и ели сэндвичи. Игровой площадкой этот дворик было трудно назвать, хотя за школой стояли расшатанные качели. Я наблюдал за Фэнни Бэйтом. Почти никто не подходил к нему. Когда он наконец очнулся от оцепенения и подошел к компании ребят, те намеренно отошли в сторону, оставив его одного. Время от времени худенькая девочка со светлыми гладкими волосами подходила и заговаривала с ним – она была очень похожа на Фэнни, и я подумал, что это, наверное, его сестра. Я проверил свои записи: Констанс Бэйт, пятый класс. Одна из тихонь.

Когда я снова посмотрел в сторону Фэнни, я увидел странного человека, стоявшего на дороге за зданием школы и наблюдавшего, как и я, за мальчиком. Фэнни сидел между нами, он ничего не заметил. Почему-то этот человек меня шокировал. И дело было не в его внешнем виде: черные волосы торчали во все стороны, щеки изжелта-бледные, красивое лицо, мощные руки и плечи. Одет он был в отвратительную черную робу. Шокировало меня то, как он глядел на Фэнни Бэйта. Взгляд был мрачен и дик. И от этой дикости веяло какой-то странной свободой – свободой, что лежит намного глубже простой самоуверенности. Он казался необычайно опасным; и мне почудилось, что я на мгновение перенесся туда, где под масками мужчин и мальчиков таились дикие звери. Почти напуганный выражением его лица, я отвел глаза, а когда снова взглянул туда – мужчина исчез.

Мое знакомство с местными нравами продолжилось вечером, когда я уже практически забыл о человеке на дороге. Я поднялся в свою продуваемую сквозняками комнату, чтобы подготовиться к завтрашним урокам. Мне предстояло объяснять старшеклассникам таблицу умножения, а также основы географии… Подобные предметы занимали мои мысли, когда в комнату вдруг вошла Софрония Матер. Первое, что она сделала, – закрутила фитиль керосиновой лампы, под которой я работал:

– Лампа – для полной темноты, а не для сумерек, – заявила она. – Нам не по карману ваши аппетиты. Учитесь читать свои книги при свете, что дарит вам Бог.

Появление хозяйки в моей комнате сильно меня удивило. Во время вчерашнего ужина она не проронила ни слова, и, судя по ее узкому лицу, обтянутому, как барабан, землистого цвета кожей, я бы сказал, что смиренность в ее натуре. И уверяю вас, ее заявление было очень эмоциональным. И я понял, что в отсутствие мужа Софрония не боялась говорить.

– Я пришла узнать кое-что, учитель, – сказала она. – Прошел слух…

– Уже?

– Вы сделали свой первый шаг, а ведь как начнешь – так оно дальше и пойдет. Марианна Бердвуд мне сказала, что вы терпите безобразие на уроках.

– Ничего подобного.

– А ее Этель заявляет, что это так.

Мне не удалось припомнить, как выглядит Этель Бердвуд, но, кажется, я вызывал ее к доске – старшую из девочек, лет пятнадцати.

– И какие же безобразия, по словам Этель, я терплю?

– Фэнни Бэйт. Разве он не набросился с кулаками на другого мальчика? Прямо перед вашим носом?

– Я поговорил с ним.

– Поговорили?! От разговоров проку нет. Почему вы не применили линейку[4]?

– У меня ее нет.

Софрония была шокирована.

– Но вы обязаны сечь их, – наконец произнесла она. – Это единственный выход. Вы должны лупить их линейкой один-два раза в день. А Фэнни Бэйта – чаще остальных.

– Почему же именно его?

– Потому что он скверный.

– Я заметил. Мальчик беспокойный, заторможенный и нервный, однако он не показался мне «скверным».

– Нет. Он скверный. И все дети считают, что его надо сечь. А если ваши идеи слишком дерзки для нас, то вам придется уйти из школы. И применения наказаний от вас ждут не только ученики. – Она повернулась, словно собираясь уходить. – Я сделала доброе дело, поговорив с вами, прежде чем мой муж узнает, что вы пренебрегаете своими обязанностями. Остерегитесь и примите мой совет. Нет учебы без битья.