История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

– Человек, которого вы видели. Я в этом абсолютно уверен. Вы описали его довольно точно. – Он поднял короткие толстые пальцы над головой, совсем как я показывал Констанс Бэйт. – Очень точно, уверяю вас. Однако когда вы узнаете больше, вы не поверите мне.

– Ради бога, почему?

Грюбер покачал головой, и я заметил, что его свободная рука дрожит. На секунду я подумал, что вовлек себя в откровенный разговор с безумцем.

– У родителей Фэнни было трое детей, – сказал он, выпустив облачко дыма. – Грегори Бэйт был первым.

– Так это их брат! – воскликнул я. – Однажды мне показалось, что я вижу сходство… Да-да, я понял. Но в этом нет ничего неестественного.

– Конечно, но все зависит от того, какие у них отношения.

Я попытался понять.

– Вы имеете в виду, что что-то неестественное произошло между ними?

– Да, и их сестрой.

Я содрогнулся от ужаса. Я словно вновь увидел красивое лицо и полные ненависти беззаботность и самодовольство, поразившие меня в Грегори.

– Между Грегори и его сестрой.

– И, как я уже сказал, между Грегори и Фэнни.

– Значит, он развратил их обоих. Почему же Констанс не подвергается таким гонениям в Фор Форкс, как Фэнни?

– Помните, учитель, что это очень отдаленный район. И некоторая… неестественность… отношений между братом и сестрой в этих бедных семьях из лачуг, я полагаю, считается допустимой.

– Но между братьями… – Я словно на мгновение перенесся в Гарвард, на лекцию профессора антропологии о племени дикарей.

– Вот именно.

– О боже, вот именно! – вскричал я, вспоминая коварное, недетское выражение лица Фэнни. – И теперь он пытается убрать меня с дороги – я мешаю ему.

– По-видимому, так. Надеюсь, вы понимаете почему.

– Потому что я не позволю ему этого. И он хочет избавиться от меня.

– Ах, – сказал он. – Грегори многого хочет.

– Вы имеете в виду, он хочет заполучить их навсегда?

– Обоих – и навсегда, но, судя по вашему рассказу, Фэнни – больше всего.

– Могут ли их родители помешать этому?

– Мать умерла. Отец сбежал, когда Грегори вырос настолько, чтобы лупить его.

– Они живут одни в этом жутком месте?

Он кивнул.

Это было ужасно: словно ядовитые испарения, ощущение проклятия исходило от самих детей – от всего, что произошло между ними и Грегори.

– Но, – возразил я, – неужели дети не могут как-то защитить себя?

– Они это уже сделали.

– Но как? – Я мысленно взмолился, поскольку разговаривал сейчас со священником и на своем опыте убедился, чего стоила благотворительность в Фор Форкс.

– Вы не поверите мне на слово, – ответил он. – Поэтому лучше я покажу вам.

Он резко встал и жестом предложил подняться мне.

– Выйдем, – сказал он. За его оживлением проглядывало сильное беспокойство, и на мгновение мне подумалось, что я ему неприятен так же, как и он мне, с его клубами табачного дыма и глазами навыкат.

Я покинул комнату и по пути к выходу из дома прошел гостиную с накрытым на одного человека столом: вкусно пахло жареной стряпней, и на столе стояла открытая бутылка пива – так что, скорее всего, причиной антипатии доктора Грюбера была всего лишь задержка обеда.

Он захлопнул за нами дверь и направился к церкви. Все это было весьма загадочно. Когда доктор Грюбер перешел через дорогу, он окликнул меня, не поворачивая головы:

– Вы знаете, что Грегори был чернорабочим в школе?

– Одна из девочек что-то такое говорила об этом, – ответил я, наблюдая, как он огибает церковь. Что же дальше, гадал я, прогулка в поля? И что же мне покажут такое, во что я не должен поверить?