История с привидениями (перевод Александра Крышана) - Питер Страуб (1979)

Рики шел домой, с удивлением глядя на падающий снег. «Кажется, будет суровая зима, – думал он. – Что-то с погодой творится неладное». Освещенные желтым кругом уличного фонаря снежинки кружились, падали и ложились на землю, чтобы через мгновение растаять. Ветер холодным языком забирался под твидовое пальто. Рики предстояла получасовая прогулка, и он жалел, что не приехал на своем старом «бьюике», к которому, по счастью, Стелла отказывалась даже прикасаться. Обычно он пользовался машиной, но сегодня пошел пешком – нужно было подумать, как бы выведать у Сирса содержание письма к Дональду Вандерлею. Сегодня это ему не удалось. Сирс сказал только то, что хотел – не более того. Ошибка, по мнению Рики, уже была сделана; какая теперь разница в том, какими словами она сформулирована? Он громко вздохнул, чем удивил самого себя, и заметил, как несколько крупных ленивых снежинок, закруженные его дыханием в сложный узор, растаяли на лету.

В последнее время все истории, включая его собственные, приводили его душу в смятение, но сегодняшняя оставила особенно тревожное ощущение. Ночи Рики были теперь одинаково страшными; сны, о которых они с Сирсом говорили, преследовали его до самого рассвета, и он не сомневался, что истории, которые они друг другу рассказывали, лежали в основе этих снов. И все же ему казалось, что нынешнее его беспокойство не связано со снами так же, как и не связано с историями, хотя сегодня Сирс рассказал самую жуткую, да и все их истории становились с каждым разом все мрачнее. Они пугали друг друга, но продолжали встречаться, поскольку не встречаться было бы еще страшнее. Вместе – наблюдая, как каждый из них пытается бороться, – им становилось легче. Даже Льюис был напуган: иначе зачем голосовал бы за отправку письма Дональду Вандерлею? И мысль о том, что конверт с письмом уже в пути, очень беспокоила Рики.

Возможно, мне давно следовало уехать из этого города, заключил он, поглядывая на дома, мимо которых шагал. Едва ли нашелся бы среди них хоть один, в котором он не побывал, – по делу или в гостях, навещал клиента или угощался ужином. Возможно, надо было уехать в Нью-Йорк после свадьбы, как того хотела Стелла, но тогда это казалось Рики предательством. Лишь постепенно и не до конца он сумел убедить жену в том, что вся его жизнь – здесь, в Милбурне, с Сирсом и адвокатской практикой. Холодный ветер жег шею и пытался стянуть шляпу. За углом он увидел длинный черный «линкольн» Сирса, припаркованный у бордюра; в библиотеке горел свет. Сирс не сможет сегодня заснуть, и не рассказанная история тому причиной. Теперь они знали, к каким последствиям приводят их воспоминания о былом.

«Но это не просто истории, – подумал он. – И не просто письмо. Что-то должно случиться». Вот почему они рассказывали истории. Рики не обладал даром предвидения, однако страх будущего, который он ощутил две недели назад в разговоре с Сирсом, снова глухо отозвался в нем. Поэтому он и подумал об отъезде из города. Он свернул на Мелроуз-авеню: «авеню», по-видимому, благодаря посаженным по обеим сторонам улицы густым деревьям. Оранжевый свет фонарей окрашивал ветви, вытянутые словно в немой просьбе. Сегодня днем деревья сбросили последние листья. «Что-то должно случиться со всем городом». Над головой Рики скрипнула ветка. Далеко позади, на 17-м шоссе, переключил скорость грузовик: в эти холодные ночи звуки далеко разносились по Милбурну. А вот стали видны освещенные окна спальни на третьем этаже его дома. Уши и нос пощипывало от холода. «После стольких лет долгой и благоразумной жизни, – размышлял Рики, – нельзя позволить себе стать мистиком, старина. Нам всем необходимо собраться с силами и положиться на здравый рассудок».