Снова дембель - Олег Ленкоранский (2021)

– Товарищ генерал, может, это провокация? Подарок от наших друзей-соседей. Чтобы дестабилизировать обстановку в республике. Уже сейчас наблюдаются серьезные перебои с продуктами и товарами первой необходимости. В том числе из-за возникшего ажиотажа и паники. Если в первые дни никто особо не обращал внимания на эти слухи, то на фоне огромных очередей и пустых витрин такие слухи начинают распространяться удивительно быстро и широко.

– Такая провокация имеет смысл, если только намечается что-то действительно важное. Через пару дней прогноз не сбудется и шумиха уляжется. Получается полная бессмыслица. Должна быть какая-то скрытая цель этой информационной атаки.

– По непроверенной информации, полученной от нашего источника в Народном Фронте Азербайджана, там циркулируют слухи о возможном взрыве на Армянской АЭС. Наши эксперты и специалисты атомщики абсолютно точно это исключают. Но возможность диверсии существует.

Товарищ Баграмянц задумался.

– Что у нас в ближайшие дни ожидается?

Заместитель на секунду замер.

– Горбачев улетел с визитом в США.

Генерал произнес несколько витиеватых экспрессивных фраз на армянском, перевод которых можно опустить.

– Поднимай по тревоге личный состав. Предупреди пожарных и ГО, пусть срочно расконсервируют убежища. Аналитический отдел через два часа у меня в кабинете в полном составе. Пусть просчитают все варианты еще раз. От атомного взрыва до атаки боевиков на АЭС или сброшенной авиабомбы. Под особый контроль химические производства. Я – в ЦК к Арутюняну. Выполняй.

* * *

За день до землетрясения меня вызвали в штаб прямо с построения. При всем народе публично.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – вся моя хитрая конспирация накрылась медным тазом, подумал я и ошибся.

Майор Жилинский, – а кроме него моей персоной больше интересоваться некому, – оказался хитрым и предусмотрительным. На мое недовольное бурчание – некоторую вольность общения в последнее время майор допускает – он лишь отмахнулся.

– Скажешь, что на тебя заявление из местной прокуратуры пришло. Писал объяснительную.

Логично. Секретных агентов и осведомителей публично перед строем к начальству не вызывают, а история с моим участием в армянском погроме уже расползлась по роте усилиями не в меру болтливого товарища Огнева.

– Скажи-ка, любезный, откуда и от кого ты узнал о бензиновом трубопроводе. Из твоей тарабарщины ничего толком понять невозможно. Выкладывай подробности.

Ага, понятно. Начальство зашло в тупик в своих поисках расхитителей и решило потрясти осведомителя на предмет дополнительных сведений. Ничего удивительного – трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если это вообще не кошка.

Виртуальных диверсантов и несунов может поймать только тот, кто их придумал, а в мои планы пока это не входит. Нельзя баловать начальство постоянными успехами и подарками – оно может и привыкнуть!

– Товарищ майор. Никак не могу назвать источник сведений. Товарищ мне доверяет, поэтому не могу назвать его имя. Это будет нечестно и непродуктивно, об этой установке знали буквально несколько человек, и малейший намек, что утечка пошла через него, навсегда закроет этот канал ценной информации.

Двойник папаши Мюллера поморщился, словно ему подсунули хлорки вместо творога. По виду похоже, а по сути – несъедобно.

– Ты где слов таких нахватался? Канал, источник, утечка? Шпионских детективов обчитался? Сказал бы честно, что ничего больше не знаешь, а то наводишь тень на плетень.

На слабо меня в средней школе отучили реагировать, поэтому я тут же любезно соглашаюсь с начальством:

– Признаюсь. Ничего больше не узнал. Не получилось. С молодым никто по душам на серьезные темы говорить не хочет.

Товарищ Жилинский разочарованно вздохнул. Слишком наигранно, чтобы я поверил. Впрочем, он и не старался меня убедить, зато зашел с другого бока.