Цена жизни - Григорий Шаргородский (2019)

— Не за что было. Вопросы он задавал правильные. Без таких дельцов нам, шатунам, не заработать, — ответил Берендей, с вызовом посмотрев на Дмитрия Ивановича, но упрека в ответ так и не дождался.

— Дальше, — подтолкнул следователь застрявший разговор.

— А дальше я узнал, что кое-кто из наших решил притащить из Топи не только обычный товар, но и горячий, благо пора сейчас аккурат для дурман-цветка. Заказчик должен приехать на неделе.

— Место и точное время? — не выдержав, вмешался я в допрос.

— Не знаю, — проворчал Берендей и, чуть подумав, все же добавил: — Как разузнаю, пришлю гонца с весточкой.

— И откуда у вас, господин Касатонов, такое желание сотрудничать с представителями власти? Своих же сдаете? — решил следователь напоследок спровоцировать шатуна, якобы выразив недоверие.

— У нас уговор с Игнатом Дормидонтовичем… — начал яриться Берендей, но Бренников его резко оборвал:

— Уверен, Игнат Дормидонтович верит в вашу искренность не больше моего. Давайте не будем портить наши хрупкие отношения откровенным враньем.

Берендей взял небольшую паузу на раздумья и все же ответил:

— Если продажа пыльцы пройдет спокойно, все поймут, что можно заработать больше, а рисковать меньше. Не все верят в то, что Ловца злить так уж опасно. С виду Игнат Дормидонтович не особо впечатляет, а историю с налетом на каланчу успели подзабыть. Так что охотников до легкой добычи может найтись много. А там и до смены старшины артели недолго.

— За свою власть боитесь? — подковырнул шатуна Бренников.

— За город наш боюсь, — не повелся Берендей, — за семью свою и за тех дурней, что думают не головой, а седалищем.

Похоже, именно сейчас старый шатун отбросил последние сомнения в правильности собственных поступков. Он гордо вскинул голову и с вызовом посмотрел на следователя, но, вопреки ожиданию, увидел во взгляде Бренникова лишь одобрение с определенной толикой уважения.

Дальнейший разговор ничего нового не принес, и мы, выпив по рюмке «трясинки», разошлись. Шатуны не блатные, и выпивка с полицейским для них не является потерей лица, особенно если они испытывают к оным полисменам определенное уважение. Но слишком уж тесная дружба с властями у шатунов все же не в чести. Так что конспирация была вполне оправданна.

Обратно мы с Дмитрием Ивановичем шли без спешки. Ночь меня не особо пугала, и не потому что я весь такой крутой, а по причине гарантированного нахождения поблизости стригоя. А вот Дмитрий Иванович немного нервничал.

Наверно, я в его глазах выгляжу либо эдаким отважным воином, либо отмороженным на всю голову самонадеянным юнцом. Скорее всего, и то и другое, особенно из-за слухов об изрядном списке убиенной мною нечисти. Да и доставшийся мне из рук царя орден архистратига Михаила в этой реальности много о чем говорит.

— Думаете, ему можно верить? — скорее всего, чтобы скрыть нервозность, спросил Бренников.

Он далеко не робкого десятка, но все же привык передвигаться по подобным местам в компании парочки дюжих городовых.

— Врать Берендею не резон, — спокойно ответил я. — Этот этап отношений мы уже прошли. Так что к его словам и предстоящему обмену пыльцы стоит отнестись с предельной серьезностью.

Наконец-то, к тщательно скрываемой радости Бренинкова, впереди послышался топот лошадиных копыт. По улице навстречу нам двигалась телега с припозднившимся к ужину мужиком на передке.

Бренников шагнул к центру дороги и поднял руку:

— Постой, любезный.

— А ну не балуй! — замахнулся плетью извозчик, но тут в свете луны узнал неожиданного автостопщика. — Ваше благородие! Дмитрий Иванович!

Да уж, вот кого в Топинске знает каждая собака. Особенно это касается простых обывателей.

— Это ты, Кондратий? — прищурившись, опознал биндюжника следователь, что тоже изрядное достижение. — Почему так поздно по улицам разъезжаешь?