Жнецы Страданий - Екатерина Казакова, Алёна Харитонова, Красная Шкапочка

— Потому что ты умеешь драться и побеждать. У тебя Дар, Лесана. Дар убивать. А значит, и защищать.

От этих слов девушку продрал липкий ужас. Она не хотела убивать. Не хотела причинять боль. Не хотела проводить ночи, карауля обозы, а дни, востря меч.

Лесана неловко поднялась, опираясь на стену.

— Я не умею драться! Я сроду не дралась. Даже в девках!

Он пожал плечами.

— Ну, как же. Ты дважды побила мужиков, гораздо сильнее и крупнее себя самой. А недавно ты швырнула Фебра. Да так, что он до ночи валялся без памяти. А Фебр из старших и лучших моих послушников. Твой Дар очень силен.

И тут же безо всякого перехода Клесх вдруг спросил:

— Краски-то у тебя еще не закончились?

— Нет.

Она все еще алела, говоря ему о девичьем.

— Хорошо.

Лесана не уразумела, чего ж в этом хорошего, а потому сказала о другом:

— Я не умею. Не умею пользоваться Даром.

— Это потому, что твой страх сильнее и туманит разум. Запомни, цветочек, — крефф усмехнулся, шагнул к ученице и наклонился к самому ее уху, словно собираясь поделиться сокровенной тайной, — запомни навсегда: страх убивает. Лишает силы. Где живет страх — нет места Дару.

Девушка застыла, боясь дышать. Он стоял так близко, а голос звучал так вкрадчиво, что становился похож на кошачье мурлыканье.

— Я не боюсь, — прошептала она и замерла, когда мужская ладонь легла на напряженную шею, а пальцы нежно приласкали неистово бьющийся живчик.

— Когда метнула Фебра, не боялась. И сегодня, когда одолела Вьюда. Ты смелая. Но ты — девка. Никогда не забывай об этом. Ты — не парень. Научись защищаться. И никого не бойся. В Цитадели нет человека, из которого ты не смогла бы вышибить дух.

Серые глаза смотрели в самую душу, у Лесаны кружилась голова. Ни разу еще крефф не прикасался к ней и не говорил так.

— Дар, как и сила тела — исчерпаем, — продолжил Клесх негромко, а сильные жесткие пальцы по-прежнему нежно касались белой шеи. — Но, как и силу тела, силу души нужно трудить. Могущество Осененного — в его крови, в его душе. Здесь.

Ладонь мужчины мягко коснулась тяжко вздымающейся девичьей груди.

— Если рассудок заходится от ужаса — Дар не проснется. Только злоба и ярость могут пробудить его. Только гнев. Твоя сила — в гневе. Твоя слабость — в страхе. Испугаешься — пропадешь.

Послушница смотрела на Клесха широко распахнутыми глазами.

— А еще запомни: Дар льется из тела, как поток крови, выплеснешь все — умрешь. Это значит, что гневом нужно управлять. Иначе он тебя убьет. А теперь идем. Буду учить тебя не бояться.

Словно во сне Лесана шагнула следом — к узкой крутой лестнице. Девушка спускалась, задыхаясь от обиды и разочарования. Ей так хотелось, чтобы он ее поцеловал…

* * *

Деревья шумели, и от земли пахло прелой хвоей. Солнце садилось.

Нет, нет, нет! Лесана еле сдерживала рыдания. Ужас подкатывал к горлу. Она стояла крепко-накрепко привязанная за руку к стволу могучей сосны. А на лес опускалась ночь.

Из всего оружия Клесх оставил ученице только деревянный меч.

«Я буду ждать тебя в Цитадели».

Нет, нет, нет!!!

От нее пахло кровью и страхом.

«У тебя краски. Ты в самой поре».

Наставник ушел, бросив девушку скулить от ужаса. И ни разу не обернулся.

На запах крови придут Ходящие В Ночи. А у нее только деревянный меч. Ужас снова прихватил за бока, стиснул так, что дышать стало невмочь, аж в груди запекло.

Полумрак сгущался, Лесана яростно воевала с мудреными узлами, которых навязал крефф. Освободиться, бежать! Без оглядки. Туда — в Цитадель, под надежные каменные стены, под защиту тяжелых ворот, где действует охранное заклятье!

Невдалеке хрустнула ветка. Девушка молча взвыла от снедающего страха и вцепилась в узлы зубами, рвала их, рыдая и рыча. Наконец пенька подалась. Пленница неистово дергала запястьем, высвобождаясь из пут. Она уже почти справилась с веревкой, когда услышала…