Предел - Сергей Лукьяненко (2019)

– Давай, давай! – кричал Горчаков, подтолкнув Двести шесть – пять в спину и совершенно неожиданно ощутив ладонью нечеловеческую анатомию чужого – лопатки у него были не раздельными, а соединялись гибким хрящом, накрывали спину единой пластиной.

Феолиец чуть помедлил перед открытой рампой, потом разбежался – и прыгнул, вслед за Матиасом, Бэзилом, Мэйли и Ксенией.

В десантном боте гулял ветер. Задняя аппарель теоретически вполне допускала штатное открытие в режиме полета – при десантировании с парашютами, при запуске дронов и прочих редких, но возможных операциях. Горчаков даже помнил тренировку на боте поменьше – тогда все шло очень гладко. Они запустили два дрона и десантировались сами.

На практике же откинувшаяся платформа не зафиксировалась и дребезжала в потоке воздуха, конец подпрыгивал сантиметров на десять-двадцать, будто чересчур гибкий трамплин после прыжка в бассейн. Матиас спрыгнул нормально, Бэзила и Мэйли слегка подбросило, Ксения просто нырнула руками вперед с середины трамплина. Феолиец бежал до самого конца и попал под рывок платформы – его подкинуло вверх и назад, слегка приложило головой о комингс люка, лишь после этого он унесся вниз.

Горчаков болезненно поморщился, спросил, повернув голову к микрофону в левой части шлема:

– Двести шесть?

– Жив, – отозвался тот.

Воздух вокруг уже не был в полном смысле корабельным – атмосфера планеты разбавляла его, размешивала, привносила едва-едва уловимые запахи чужого мира. Горчаков втянул этот почти чужой воздух полной грудью, искренне надеясь, что Соргос не станет одной из тех редчайших планет, чьи микробы и вирусы примутся пожирать иноземную плоть. Впрочем, стандартный тест на биоопасность проводили сразу после открытия планеты… теперь они невольно проведут углубленный.

Мимо, стуча ботинками, пробежала Мегер. Четко поймала ритм подпрыгивания аппарели и сиганула вниз.

Если отвлечься от всего происходящего, от чужого корабля и мятежа искина, от нарушения всех возможных пунктов Устава, от идущей на планете войны – то происходящее сейчас было красиво. Бот шел на минимальной скорости, делая едва ли больше трехсот километров в час. Он летел на запад, за ним как раз поднималась из-за горизонта горячая звезда Соргос, окрашивая небо в ярко-розовый цвет. Океан – огромный единственный океан планеты, казался бесконечным. Береговая линия извилистой полосой тянулась к северу от бота, к югу темной гористой кляксой лежал обитаемый материк. Горчаков поймал себя на идиотской мысли, что такую ситуацию надо закладывать в курсантский симулятор, только для зрелищности добавить еще багрово-огненный ядерный гриб над темным материком…

Спрыгнул Лев. Доктор не стал мудрить, подошел к люку вдоль стенки бота и спрыгнул, точнее свалился с бока аппарели. Вообще-то это было запрещено, но учитывая ситуацию… К тому же Соколовский четко все рассчитал и прыгнул с подветренного борта.

Следующим прыгнул Алекс, пройдя по колышущейся аппарели с четкостью, доступной лишь людям-плюс.

– Тедди, Лючия! – скомандовал Горчаков.

Пристегнутые друг к другу кадеты пошли к люку. К удивлению и одобрению Валентина ни девушка, ни мальчишка не испугались того, что им придется спускаться на одном парашюте.

– Командир… – Гюнтер тронул его за плечо.

– Не спорь, – сказал Горчаков. – Мы спрыгнем все, а так разумнее всего.

– Да я не о том… – Гюнтер помедлил мгновение, а потом, видимо решив не тратить время на объяснения, подбежал к кадетам, сгреб их и понес к люку. Учитывая, что богатырским телосложением оператор специальных систем не отличался, выглядело это необычно.

Ну, если не учитывать доступ Гюнтера к боевым коктейлям, кратковременно повышающим силу и скорость реакции.

Когда оружейник вместе с кадетами (Лючия все-таки не выдержала и пронзительно вскрикнула) скрылся за бортом, Валентин тихо выругался.

Наверное, Гюнтер был прав.

Но все-таки мог бы и объяснить, что собирается сделать.