Предел - Сергей Лукьяненко (2019)

Когда доктор, явно изнывая от любопытства, налил себе и командиру по рюмке, Горчаков, морщась, выпил ее залпом. Остатки вылил на руку и растер лицо.

– Хотите, чтобы все были уверены, что мы тут выпивали, – кивнул Лев.

– А вы точно не работаете в европейской разведке? – спросил Горчаков.

– Командир, ну вы же меня знаете! Конечно же, мне предлагали. Конечно же, я отказался. На разведку Евросоюза у нас работал Роланд. Но вы его не взяли на этот рейс. Даже не побоялись, что вас обвинят в гомофобии.

Горчаков усмехнулся.

– Если хотите мое мнение, – продолжал Лев, то Мегер шпионит для американцев, а Ван – для китайцев.

– Бэзил?

– Нет-нет. Он слишком узкий специалист, чтобы его завербовали ранее, а сейчас на это просто не было времени. Меня смутило, что он отправился на орбиту через британский космодром, а не через бразильский, но, видимо, он совершенно кабинетный ученый. Знаете, был такой персонаж в старых книжках, Паганель… А вот ваш друг-старпом, мне кажется, работает на русскую службу безопасности.

– Он же из Германии.

– Ну и что? Он закончил русские космокурсы. Живет большей частью в России. И слишком разносторонний для обычного космонавта. Вы извините, что я так говорю о вашем друге…

– Неважно, – отмахнулся Горчаков. – На всех кораблях есть неофициальные сотрудники служб безопасности, это все знают. Матиас – хороший человек, даже если он и пишет на один рапорт больше по возвращении. Я хочу поговорить о другом.

– Слушаю вас, командир, – кивнул Соколовский.

– Вы ведь изучали психологию?

– В рамках университетского курса.

– Но вы потом работали пару лет в комиссии по психологической реабилитации…

– О, это было так давно… – Соколовский махнул рукой. – Я давно все забыл.

– А еще вы как-то служили три года в институте систем искусственного интеллекта.

– Тоже дело старое, – кивнул Лев. – Но там не люди, там искины. Я изучал проявления человеческих психопатологий у систем искусственного интеллекта… О! Командир!

Горчаков кивнул.

– Это серьезно, – после короткой паузы произнес Лев.

– Конечно.

– Что вас навело на такую мысль? Несогласованный выстрел по станции Ракс?

– Да.

– Но вы же предположили, что это доминанта, установленная еще на Земле. И это убедительно!

– Доминанта с Земли. Или доминанта, внесенная системщиком, – Горчаков усмехнулся.

– Сомневаюсь, что мальчик на такое бы пошел, – нахмурился Лев. – Он очень амбициозен, а последствия слишком серьезны. Вылетел бы из флота с волчьим билетом.

– И я так считаю. Давить на него не хочется, кадеты и так на нервах… Но если допустить, что проблема в Марке?

Лев вздохнул. Задумался. Налил себе еще рюмку, посмотрел на командира – тот покачал головой.

– Выбор Марка Твена в качестве личностной матрицы был ошибочен, – неохотно сказал он. – Мы привыкли воспринимать его как шутника и весельчака, автора остроумных фразочек, гуманиста. Но на самом деле он, как и большинство юмористов, был глубоко несчастным, страдающим, склонным к депрессиям, рефлексирующим человеком. Хорошим человеком! И это дополнительная проблема. Желая лучшего, Марк вполне способен наворотить дел.

Командир кивнул.

– Что еще вас тревожит в его поведении? – спросил Лев.

– Чересчур вольные шуточки при разговоре. Настойчивость в спорах. После тестирования – странные колебания периферических контуров, закончившиеся их перезагрузкой. Я не системщик, но это похоже на какие-то глубинные проблемы.

– Я бы перегрузил искина, – сказал Лев.

Они с Валентином некоторое время молча смотрели друг на друга.

– При необходимости это можно сделать даже во время прыжка, – добавил Лев. – Безумие, конечно; все равно что чинить рулевое управление гоночной машины во время заезда. Но при рабочей периферии все должно закончиться благополучно. Или после выхода из червоточины.

Командир молчал.