Северный ветер - Владимир Прасолов (2014)

Берия, выслушав Вангола, опять посмотрел на Краскова.

Красков встал.

— Это и есть твой Вангол?

— Так точно, товарищ…

— Я так и понял, так что?

— Я целиком и полностью поддерживаю его просьбу, Лаврентий Павлович. Это архиважно и архисрочно.

— Хорошо, я передам эти документы аналитикам и через два часа жду вас у себя.

— Есть! — в один голос ответили Вангол и Красков.

— Все свободны.

Берия ехал к себе не в самом хорошем настроении. Он не привык быть подопытным кроликом, он уже давно окончил «школу выживания» и сдал все «экзамены» на право управлять людьми. Управлять их жизнями, жизнями миллионов. Забирать их, если это надо. То, что случилось сегодня, не стало для него сенсационным открытием, оно лишь подтвердило его догадки о строении мироздания и смысле человеческой жизни. Да, с точки зрения истории факт такого контакта, конечно, имеет огромное значение. То, что лежит в этом пакете, само по себе представляет научную ценность, поскольку факт материализации, и это неоспоримо, произошел у него на глазах. Научная же ценность содержимого, если верить этому посланнику, огромна. Он на минуту отвлекся, рассеянно скользил взглядом по серым московским улицам.

«Важно теперь отдать это в нужные руки и держать под контролем, постоянным контролем. Не допустить даже малейшей возможности утечки информации, даже малейшей! Немедленно выяснить, кто занимался разработками по ядерной физике, где эти специалисты. Всех собрать — и под полный контроль, за колючую проволоку, чтобы муха не пролетела… Пусть догоняют немцев. Пусть пашут сутками. Чтобы ничего не мешало. Создать идеальные условия для работы. Никаких посторонних контактов, никаких. Никаких объяснений. Так сейчас надо, иначе просто нельзя.

Но это одна сторона дела. Есть и другая: необходимо затормозить работу немецких ученых, любой ценой остановить производство сверхоружия, и эта задача не менее важна, а может, и более. Где и кто этим занимается в Германии? Каким образом подступиться к разработкам?

Сейчас, когда половина страны под немцем, когда эвакуированная промышленность только-только приступает к выпуску продукции. Когда станки и люди работают под открытым небом, чтобы сохранить обороноспособность страны, создать новую отрасль промышленности — а ее придется создавать, — будет очень непросто. На это потребуются годы, даже в условиях мира… Даже если в два раза увеличить количество лагерей… Ничего, создадим и освоим, но сейчас надо остановить врага. Не дать ему вырваться вперед. В этом посланник прав, если Гитлер будет иметь такое оружие, он сотрет нас с лица земли. А ведь он действительно рассчитывает на это оружие. Тогда понятно, почему он не стал брать Ленинград, почему отошел от Москвы. Он ждет сверхоружие. Один удар — и нет города, нет города — нет узла сопротивления. Гитлер не дурак, он умная сволочь… Жаль, что этого посланника нельзя было поподробнее допросить, вообще откуда все это. Ладно, раз этот майор, стоп, уже полковник, надо отдать распоряжение на этот счет, так рвется ко мне, значит, у него, вероятно, есть ответы на многие мои вопросы».

— Записи и всю аппаратуру из техотдела срочно изъять, не важно, записалось что там или ничего не за писалось.

Он постучал пальцем по своему лысому темени.

— Главное, что у меня, вот здесь, все записалось… Изъять и отправить в спецхранилище. Протоколы допросов, докладные, рапорта, вообще все бумаги по делу — в отдельное производство, в спецхран, гриф «Совершенно секретно» на сто лет. Полковник, головой мне ответишь, если об этом совещании узнает хоть одна живая душа. Завтра же будет распоряжение о создании спецгруппы, как там… «Северный ветер»? Хорошо, пусть будет этот ветер. Людей подберешь сам. Через сутки доложишь первичный план мероприятий по работе с «Аненербе». Действуй, полковник. С этой минуты вы оба работаете во внешней разведке и подчиняетесь непосредственно мне. Вопросы есть?

— Никак нет. Разрешите идти?