Северный ветер - Владимир Прасолов (2014)

Лысый поставил перед Ванголом кружку дымящего кипятка и початую пачку чая:

— Вари.

Седоватый кивнул лысому, тот присел на табурет, положив на стол крепкие, украшенные наколками руки.

— А насчет Живоглота байки давно ходят, что в бегах он, в Москве братве объявился, помощи просил дело важное провернуть. Людей дали — он и пропал с людьми. На войну списали пока, разбора не было. Так говоришь — закопал ты его?

— Закопал, только могилки не покажу, нету ее.

— Чего так?

— Он мою жену сжег, сука…

Филин не стал больше расспрашивать. Он читал по лицам и всегда мгновенно вычислял ложь. Вангол это видел, и потому его ответы были максимально правдивы.

Вангол сыпанул заварки в кипяток и прикрыл кружку миской.

— Лады, Вангол, располагайся, нас не шмонают, докель везут, доедешь, а там смотри, ты ж сам по себе! Где мешок бросить, Глебушка покажет.

Вангол тем временем подозвал парня с выбитой им рукой и одним быстрым движением избавил того от боли, поставив сустав на место.

— Ишь ты, ловко, — одобрительно улыбнулся Филин.

— Ты чё, лекарь? — спросил молчаливый Глебушка.

— Не, костоправ. Так что, ежели у кого спина иль вывих какой, помогу, — ответил Вангол, улыбнувшись зэкам.

— Ну и ладно, все на месте? — Филин еще не закончил фразу, а поезд уже, дернув всем своим железом, по-тихому тронулся.

— Все… — ответил Глебушка, не поворачивая лысой бугристой головы.

Длинный гудок паровоза заглушил его слова.

Устроился Вангол в углу, на третьем ярусе нар, на набитом свежей соломой тюфяке. Он залег там и спокойно уснул, намереваясь проспать максимальное количество времени. Так было надо, и ему и делу.

Поезд стучал и стучал по стыкам колесными парами, унося людей туда, где была война…

— Глебушка, поди глянь, почти сутки как лег, даже по нужде не вставал. Может, чё с ним стало?

— Да нет, я глядел уж, похрапыват, видно, намаялся по тайге. Филин, я тут на стоянке знакомую рожу видел.

— Кого?

— Вертухая старшего с Могочинской пересылки. Глазам не поверил, ближе сунулся — точно, он. В состав наш подсел, с ним еще мент какой-то молодой, рука на перевязи.

— И что?

— С начальником эшелона они о чем-то терли. Не разобрал, но пару слов услышал. Ищут кого-то. Не нашего ли попутчика? На следующей стоянке могут шухер поднять, если шмонать будут, не спрячем.

— Иди подними его. Надо упредить.

— Братва, пожрать чё есть? — спросил Вангол, появившись среди зэков.

— Найдется пайка, — ответил Филин, кивнув Ванголу. — Присаживайся, разговор есть.

— Про что говорить будем?

— Про тебя…

— Я все сказал, больше нечего.

— Не бузи, бери ешь да слушай.

Вангол взял хлеб, кусок сала и, откусив, стал жадно жевать. При этом он не сводил глаз с Филина.

— Ищут тебя, кажись, браток, вертухаи. На следующей стоянке могут взять, что делать будешь?

— Откуда известно, что ищут?

— О тебе у хозяина люди разговор слышали.

Вангол проглотил прожеванное, отложил хлеб с салом.

— Хреново. Когда следующая остановка?

— Никто не знает, может, через час, а может, через пяток минут.

— Прыгать придется. — Вангол встал и взял в руку свой мешок.

Филин прошел вместе с Ванголом до двери теплушки. В щель неплотно задвинутой двери врывался упругий ветер.

— Погодь, тут мысль есть одна. В вагоне по списку семьдесят две души, ты семьдесят третий. Значится, ты как бы лишний, но мы так не думаем, думаем, у нас другой лишний, он и прыгнет вместо тебя. Шею свернет — не жалко, он и так живет взаймы, давно проигран, ради пайки держим. Самое главное — немец он, представляешь, Вангол?! Немец натуральный, а нашим прикидывался! Мы его вычислили, не гэпэушники, а мы! В лагерях он мозги всем запудрил, а тут мы его раскололи.

— И что?