Северный ветер - Владимир Прасолов (2014)

Немецкая колонна показалась на взлобке дороги, за перелеском, через полтора часа. Этих полутора часов хватило для организации обороны. Люди окопались и приготовились к бою. Впереди колонны по дороге катились несколько мотоциклов с колясками, оснащенные ручными пулеметами. Они ехали медленно, внимательно всматриваясь в местность. Дорогу успели заминировать в двух местах, саперы лежали недалеко от полотна, не хватило провода, их тщательно присыпали листьями. Волохов наблюдал за немцами: «Нет, не заметят, главное, чтобы выдержали у парней нервы, молодые совсем саперы, пацаны совсем».

Мины были для танков, которые уже выползали из-за поворота дороги, зловеще покачивая хоботами пушечных стволов. Башенный люк переднего был открыт, немецкий офицер в фуражке открыто сидел в нем и курил.

— Махоньков! — просипел Волохов.

— Слушаю… — откликнулся солдат.

— Сможешь того, с папиросой?

— Смогу…

— Давай, только дождись, как он на мину наедет…

— Дак тогда уж поздно будет…

— Самый раз…

— Понял…

Взрыв фугаса под гусеницей танка и выстрел винтовки прозвучали одновременно. Немец осел в башню, его фуражка не успела скатиться с брони, как была высоко подброшена взрывной волной, вздыбившей танк. Колонна по инерции еще двигалась, когда рванул и второй фугас, подбросивший в воздух бронемашину. Танки остановились, и стволы их орудий пришли в движение. Немцы не видели цели, Волохов сам прошел по всем окопам и напомнил бойцам: «Без приказа не стрелять!» И сейчас они лежали и ждали команды. Мотоциклисты, остановившись метрах в ста от передовых окопов, всматривались, но, видно ничего не заметив, продолжили движение. Санитарная машина немцев, подъехав к танку, остановилась; следующий танк, объехав, прикрыл подорванный с фронта, остальные, объезжая горевшую бронемашину, двинулись дальше. Как только головной танк поравнялся с упавшей на обочине березой, Волохов дал команду: «Огонь!»

Ударившие в бортовую броню с близкого расстояния пэтээры зажгли сразу два танка, причем в одном детонировал боезапас и его разорвало, отбросив тяжелую башню далеко назад, на грузовики с пехотой. Танки останавливались, застопоренные горевшими машинами, выезжали с дороги, развертываясь веером. Из автомобилей, как семечки, сыпались немецкие солдаты, с ходу открывая огонь. Тут же разворачивалась немецкая легкая артиллерия — минометы.

— Умеют воевать, гады, — прошипел Махоньков, перезаряжая раз за разом винтовку.

Минометный обстрел не давал поднять голову, танки ползли, подминая под себя тонкие березы и кустарник, разрывы их снарядов быстро заставили замолчать пулеметные расчеты на высотке. Еще один танк, как будто наткнувшись на стену, встал и загорелся, но остальные, а их Волохов насчитал уже больше двух десятков, уже утюжили первую линию окопов. Люди гибли, но не бежали. Те, кто стоял здесь, уже набегались.

— Эх, артиллерию бы — танки как на ладони, — сокрушался Козырев, ему отрыли отдельный окоп на высотке, и он хорошо видел происходящее.

Волохов понимал, что еще немного — и немцы прорвут их рубеж, но что-то произошло. По атакующим танкам кто-то начал вести прицельную артиллерийскую стрельбу. Сразу загорелся еще один, а потом еще один танк, и немцы сначала остановились, а потом попятились назад. Пехота также стала отходить. В грохоте боя никто не услышал да и не увидел, как со стороны Вязьмы подлетели на конных упряжках и, развернувшись на косогоре за оврагом, прямой наводкой стали гвоздить по танкам четыре пушки.

— Крепко они нас выручили, — заметил Волохов, вытирая пилоткой мокрое от пота лицо.

— Надо узнать, кто такие, — сказал Козырев. — Отправь кого-нибудь…

Подполковник не договорил, небо взвыло и, казалось, потемнело от пикирующих самолетов. Немцы вызвали авиацию. Волохов в бессильной злобе ударил кулаком по брустверу окопа.