Северный ветер - Владимир Прасолов (2014)

— Может, это те, на чьих позициях мы бились с фрицами? Но только у них три немецких танка сгоревших было, а не восемнадцать, как в газете. Да и людей там, в траншеях, было не меньше роты побито, а не двадцать восемь, да и не удержали они ту позицию. Вот то, что все там полегли, да, правда, только опять же среди убитых офицеров не было. Может, тела в снегу не нашли… Нет, что-то не так. Наверно, что-то попутали газетчики, эх, если бы и вправду так немца бить, хрена бы они к Москве подошли…

В самый разгар декабрьских морозов в ороченском чуме в труднодоступных верховьях скованного льдами Витима родился ребенок. Девочка. Ее назвали Тингой. Ее отец, молодой, высокий, всегда молчаливый мужчина, с заплетенной в косичку бородкой, взял ее на руки, вынес из чума и, высоко подняв над головой, прокричал:

— На свет появилась Тинга Игоревна Сергеева!

Вышедшая следом Ошана забрала у него ребенка и отнесла к своей дочери. Тинга жадно прильнула к груди матери, к источнику жизни на этой земле, куда она пришла, чтобы быть счастливой. Но она об этом еще не знала.

Игорь остался на свежем воздухе. К вечеру потеплело. Он смотрел на падавший огромными хлопьями изумительно белый снег и вспоминал свою жизнь до того, как очнулся здесь. Любил он это занятие. Вспоминал медленно, память возвращалась к нему эпизодами, кусками, но он уже точно знал, кто он и как сюда попал. Не удавалось вспомнить только то, что с ним произошло. Ошана, мать его жены, рассказала, что он был ранен на охоте и его спас от смерти сын оленихи и Духа тайги Вангол. Игорь не знал о том, что идет война, не знал, сколько времени он здесь находится. Он любил свою молодую жену, и ему было здесь хорошо.

Он помнил, что родители у него умерли и ему не по ком было тосковать, да и времени на скуку здесь просто не было. Он был единственным мужчиной в роду — очень много забот. В этот год волки сильно трепали оленье стадо, сейчас он готовился дать стае отпор. Он привел оленей и поставил стойбище в том месте, где еще с осени снарядил для волков несколько ловушек. Теперь осталось их подготовить. Быстро собравшись, вооруженный карабином, он ушел из стойбища. Жесткий хиус уплотнил снег так, что он напоминал белый шероховатый мрамор. Игорь быстро миновал небольшой склон и углубился в перелесок. Именно здесь он готовил западню. Кольцевая изгородь пяти шагов в диаметре была центром западни и делалась из крепких сухих двухметровых жердин, вкопанных вертикально и крепко связанных между собой лозой. Вокруг этого круга вторая изгородь из таких же жердей на расстоянии двух вершков от первой имела калитку, открывающуюся на это расстояние только внутрь. Она не закрывалась плотно, и бечева, привязанная к вершинке молодой березки, стоявшей неподалеку, служила своеобразной пружиной, возвращавшей калитку на место после того, как в нее пройдет зверь. Это незатейливое сооружение просматривалось почти насквозь между жердин изгородей. Игорь смастерил его осенью, теперь нужно было только очистить калитку от снега и приготовить приманку. В мешке за плечами Игоря были два зайца, пойманные им живыми в петли. Вбив в центр первого кольца железный штырь, он, проколов заднюю лапу зайцу, привязал его к штырю так, чтобы тот не мог достать до изгороди. То же самое он проделал и во второй западне, которая была им сделана в полукилометре от первой. Вытащив из мешка оленьи потроха, он привязал их на бечеву и стал ходить, волоча их по жесткому насту, пересекая перелесок вдоль и поперек, все время возвращаясь к входу, то к одной западне, то к другой. К вечеру он вернулся в стойбище, собрал оленей в загон и зажег несколько костров.

— Сюда сегодня не сунутся. Пусть порыщут в округе, голод не тетка…