За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

Агнешка и Лый вошли в просторные с высоким потолком сени. На бревенчатых стенах горели золотые с зеленоватым отливом факелы, между которых располагались проёмы, ведущие в другие помещения. В середине противоположной входу стены, украшенной грубой резьбой и рунами, два маленьких полевика с копьями вышколенно стояли подле высокой двустворчатой двери, украшенной рогатинами и светящимся мхом.

Полевые лешие поклонились гостям князя и, расступившись, зашептали. Вторя их тихому шёпоту, массивные створы дверей медленно, с глухим стоном открывались.

Агнешка непроизвольно взял Лыя за лапу, но гаркун со смехом отстранился.

– Запомни, никогда не поддавайся страху, – тихо прошептал Лый на ухо человеку. – Ибо страх делает тебя слабым.

Агнешка послушно кивнул и прошёл в престольную вместе с лешим.

Тронный зал походил на огромную срубленную избу, высокий потолок которой держали брёвна, установленные как колонны. На глухих стенах рос светящийся зелёный мох, тянясь ветвями, поросшими белыми грибами, к пространству зала. На колоннах горели те же жёлто-зелёные факелы. В центре зала на постаменте, сложенном из грубых брёвен, стоял мощный деревянный трон, украшенный покрытыми светящимся мхом рогатинами. По обеим сторонам трона находились серые елмаганы в доспехах и с копьями. На троне сидел маленький седой полевик, одетый в льняную человеческую рубаху, перехваченную алым поясом. На ногах полевика были настоящие брюки, онучи с атласными лентами и лапти. По сравнению с собственным престолом, на котором мог поместиться грозный елмаган, великий князь Дреф казался крошечным. Агнешка ждал увидеть на троне елмагана или, на худой конец, бурого гаркуна. Полевик, одетый по-человечески, так удивил сына рыбака Тихона, что юноша забыл поклониться лесному князю. Лый, поняв, в чём дело, аккуратно надавил на плечо Агнешки, и сварогин тут же поклонился в пол.

– Гой еси, Агнеша! – поздоровался Дреф с улыбкой. Голос у полевика был удивительно низким и мягким, а жёлтые глаза смотрели по-доброму, но в самую душу. Седые волосы Дрефа перехватывал обруч, а на концах заострённых ушей красовались маленькие кисточки. – Так у людей принято здороваться, верно?

Агнешка нерешительно кивнул, и Дреф тихо засмеялся.

– Я вижу, что совсем сбил тебя с толку, – хмыкнул Дреф, оглядывая своего гостя. Дреф был древнейшим лешим – он родился в ту давнюю пору, когда лешие и люди жили рядом, и князь лесного народа, в отличие от большинства леших, ведал, как выглядят дети Сварога. Агнеша по человеческим меркам был высоким юношей, наделённым редкой крепкой жилистой худобой. Дреф знал, что такие, как Агнешка, становятся хорошими и ловкими воинами. Тело юноши было будто создано для бега не только по людским землям, но и по непроходимым лесам. Длинные убранные в косу волосы цветом походили на кору дуба, а глаза были янтарными, как драгоценная смола. Не зря Индрик обратил внимание на этого лесного человека – хоть Агнешка был ещё слишком юн и глуп, учеником он мог стать даже лучшим, чем леший.

– Сомневаешься в моей силе? – улыбнулся в белую бороду Дреф, и Агнеше стало неловко. – Так я скажу тебе, что главное – сила Духа, а не тела. Когда Дух силён, тело становится ему под стать, но не наоборот.

Дреф проворно спрыгнул с высокого трона, спустился по ступеням престола и, встав перед Агнешей, зашептал. Его шёпот был тихим, мягким, спокойным, а оттого отзывался в душе человека смутным волнением. Сварогин неуверенно шагнул назад, когда зелёное кружево слов Дрефа окружило его.

Дреф, шепча Слова, поднял взгляд на Агнешку.