За тридевять земель - Екатерина Мекачима (2021)

– Отец Сварог! – всплеснула руками Фросья. – Ты что такое говоришь?

– Да то и говорю, – горько ответила Василиса. – Если обычный муж может позволить себе иметь бездетную жену, то если не будет наследников у царя, кто взойдёт на престол? Сваргорею вновь потрясут междоусобные войны. Я как царица не могу этого допустить.

– Думается мне, ты слишком рано об этом беспокоишься, – уверяла Василису Яра. – В твои-то годы!

Но Василиса отрицательно покачала головой.

– Наследник должен взойти на трон взрослым мужем, а не неразумным юношей, – ответила царица.

– А вдруг проблема не в тебе? – предположила Фросья, и Василиса, вспыхнув, строго посмотрела на княгиню.

– Веслав не умирал, – сухо ответила она. – Царя не зовёт Мор, и его благословил Перун, даровав Иглу.

– Ты спасла Веслава, – развела руками Фросья. – Да и откуда у тебя такие страшные мысли о том, что ты должна была отправиться к Мору?

– Я уже говорила вам.

– Василиса, кажется, тебя заворожили, – тихо сказала Фросья. – Твои речи пугают. Я помню тебя совсем другой. Сильной, смелой, радостной девушкой, которая была намного сильнее Веслава. Если бы не ты, он бы никогда не стал царём и во всем Свете наступил бы Змиев Век.

Василиса остановилась и сердито посмотрела на подруг.

– Агния помогала Драгославу, а я – Веславу. Вот для чего нас обеих послали Боги. Агния умерла, когда её предназначение было выполнено, так же, как и я. Мёртвых нельзя спасать.

Яра и Фросья переглянулись.

– Твоё волхвование лишило тебя разума, – обеспокоенно проговорила Яра. – Ты говорила все эти ужасы Веславу?

Василиса горько вздохнула и шагнула назад: они её не понимали. Они не понимали! Никто. Даже волхвы, к которым она обращалась по настоянию отца и Веслава. И тем печальнее виделось царице бытие.

– Я хочу пойти к Богам, – тихо ответила Василиса, пятясь. – В капище Святобора.

– Пойдём, – кивнула Яра, но царица покачала головой:

– Я пойду одна. Не серчайте на меня.

Не дожидаясь ответа, царица отвернулась и пошла к большой аллее Святобора, что вела к святому озеру. Василиса не обернулась ни на зов подруг, ни на смех играющих детей.

Минуя рощу, Василиса вышла к водоёму. Царица спустилась к причалу, села в лодку и взяла вёсла. Вода была спокойна; у берега острова, располагавшегося в центре озера, ловили рыбу кьор. Звонко пели птицы и стрекотали кузнечики; над водой, что мерно плескалась о плывущую лодочку, летали лёгкие стрекозы. Прохладный воздух сладко пах благоухающими цветами. Священный дуб, раскинувший свои могучие ветви над островом, отбрасывал глубокую синюю тень. И почудилось вдруг Василисе, что в тени на скамейке подле дуба кто-то сидит: тень будто делалась гуще над скамьёй. Сердце царицы сжалось, но Василиса не могла отвести взгляд от полуденного морока. Когда лодка причалила, Василиса, не отрывая взора от неясной тьмы, медленно сошла на берег и поднялась к дубу. Тень над скамьёй колыхнулась, царицу обдало холодом, но Василиса только ближе подошла.

– Печаль твоя глубока, – тихий шёпот таял в звенящем стрекотании кузнечиков.

Василиса вздрогнула, и тень, колыхнувшись ещё раз, стала осязаемой.

– Ты боишься, – молвил голос. – Подойди, сядь рядом. Я заберу твою печаль.

– Кто ты? – робко спросила Василиса, нерешительно шагнув к дубу.

– Зайди в тень, тогда увидишь.

Царица замерла. Живая тень страшила, леденила сердце, но её шелестящий, как осенняя листва, голос успокаивал и манил. Василиса боялась, но хотела подойти. Царице казалось, что тень, навь, которая осталась в Среднем Мире, сможет её понять. Ведь кто знает смертную тоску, как не мёртвые?

Василиса вздохнула и шагнула в тень. Тьма, клубившаяся над скамьёй, перестала быть тьмой: подле дуба сидела дева с бледной кожей и белыми как снег волосами. Её белое траурное платье таяло в траве, будто туман. Её пустые глаза были чёрными, как ночь.