Тень зверя - Ольга Аро (2021)

Мерзко. Нечестно по отношению к Никсу, отдавшему за нее свою жизнь, но единственное спасение для нее, решившей поднять голову и продолжать жить.

Настолько отвратительно, будто чужая грязная история, рассказанная презрительным полушепотом.

Стоило быть откровенной. Честной. Никс, который безнадежно верил в девушку по имени Тень, заслуживал правды.

Вэл стремилась к Раза, тянулась к нему как к пылающему огню, понимая, что опаляет себе крылья, сгорает, уничтожая себя, но была не в силах противостоять его притяжению.

Проклятие, которое она сама наложила на себя. Добровольно и с удовольствием.

И тут же Вэл отступала назад, пресекая свои желания, склоняясь перед собственными обидами, виной и неистребимыми, въевшимися в душу страхами.

Вэл пыталась найти себе оправдание, отыскать виновного, не смея называть свое имя. А йотом, ощущая, как все внутри болит, исковерканное очевидной правдой, признавала пугающую истину.

И сразу же отбрасывала ее прочь, прячась за бессмысленными обвинениями и глухой, сладкой жалостью к самой себе.

Она непрестанно играла бесполезными, мучительными и приносящими боль вопросами; боялась заглянуть внутрь своей запутавшейся души в поисках ответов, зная, что, найдя их, ужаснется.

Она думала о Никсе, с каждым прожитым днем все больше пугаясь тому, как меркнет его лицо в памяти.

И одновременно гадкое, противное, отвратительное чувство облегчения приходило на смену нескончаемой боли.

Забыть, скрыть в памяти, стереть, уничтожить — и тем самым освободиться от оков вины, оставшись предательницей.

Простить Раза унижение, насилие и боль не стоило ровным счетом ничего. Простить же убийство Никса не представлялось возможным.

А значит, невозможно остаться собой, невозможно протянуть руки в ответ и отдаться той самой нежности, которая выедала сердце, искореняя из него остальные чувства.

Вэл понимала всю неотвратимость предстоящего решения. Но сейчас, сегодня, после тяжелой ночи, полной криков боли и невозможного, сводящего с ума напряжения, она могла позволить себе забыть о терзавших ее бесконечных вопросах.

— Это ведь ты его попросила, да? Он бы сам никогда… — растерянно пробормотал Зефф, возвращая Вэл из мрака тревожных мыслей.

Она, не оборачиваясь, спиной почувствовала взгляд бородача. Языки пламени скользили по обгоревшим поленьям, голодные и ненасытные.

— Он уже собирался к вам, когда я пришла, — она невозмутимо пожала плечами, — глупо получилось, конечно. Зря только на глаза сестричке попалась.

— Да? — Вэл не видела лица Зеффа, но почувствовала в его голосе улыбку. — Значит, не все равно ему.

— Конечно же нет, — уверенно произнесла Вэл, обернувшись, смотря в наполненное облегчением и радостью лицо бородача. — Я же говорила, он не может так поступить.

Кабинет наместника привычно впечатлял своей роскошью. Вэл обвела его взглядом, ощущая песок в уставших, слезящихся глазах.

«Похоже на бордель», — вдруг подумала она со странным спокойствием.

Те же оттенки красного и черного, поражающие случайного посетителя. Только здесь все было настоящее. Бархатные портьеры отглаженные, не поеденные молью; баснословно дорогая мебель как новая, натертая до блеска; пружинящий под ногами ковер удивительно чистый, не залитый пивом и вином.

— Как ты? — Раза подошел к своему столу, бросив на Вэл быстрый обеспокоенный взгляд, и наклонился, выдвигая один из ящиков.

Длинная, обитая бордовой кожей софа притягивала. Вэл не спеша подошла к ней, с ленивой медлительностью раздумывая над ее предназначением в кабинете.

— Я ночь не спала, какая я могу быть? — Вэл тяжело опустилась на софу, выдохнула от охватившего ее облегчения и расслабленно откинулась, прислоняясь к мягкой спинке.

Хотелось только лишь закрыть глаза и заснуть. Неизвестно откуда берущиеся силы схлынули, оставив пустоту, которую постепенно заполняла накопившаяся усталость.