Люция… она стояла в конце списка тех, на кого я примеряла роль пособника тьмы. До поступления в институт мы жили неподалеку, я знала ее семью, да и вообще для такой роли она казалась слишком взбалмошной и легкомысленной. Но ведь этот образ мог оказаться лишь удобной ширмой, под которой скрывалась темная суть. Она ведь была так уверена в том, что на церемонии изберут именно ее…

Немного помедлив, взвешивая все «за» и «против», я направилась в гостиную. Намеревалась списать свой приход туда на бессонницу и аккуратно расспросить Санди, не замечала ли она за Люцией чего-нибудь странного. А заодно проверить, действительно ли сама Санди пошла посидеть в гостиной, а не куда-нибудь еще…

Санди и в самом деле оказалась в гостиной. Забравшись с ногами на подоконник, смотрела в окно и пила чай из сервиза, в котором он никогда не заканчивался.

— Не помешаю? — приблизившись, спросила я.

Обернувшись на мой голос, она выразительно хмыкнула:

— Тоже не спится?

— Услышала ваши с Люцией голоса за стеной, — призналась я, присев рядом. — Спать расхотелось.

— У меня всегда так, — вздохнула Санди. — Если проснулась среди ночи, до утра буду ворочаться. Проще пободрствовать хотя бы с полчаса, прежде чем снова пытаться заснуть. Поэтому Люция для меня — ужасная соседка.

— Часто будит тебя по ночам? — тут же зацепилась я.

— Не поверишь, она еще и храпит, — отхлебнув чаю, усмехнулась Санди. — Никогда не думала, что скажу это, но уж лучше бы я жила с тобой. Надо было вступиться за тебя еще в тот день, когда из-за Люции тебя выселили… хотя что уж теперь об этом говорить.

— Мне казалось, ты всегда сама за себя, — заметила я.

— Так и есть. — Она внимательно посмотрела на меня поверх очков. — Я стараюсь избегать разного рода стычек и не принимаю ничью сторону. Хотя, говоря по правде, когда кого-то травят, а я держусь в стороне, меня иногда мучает совесть. Смотри, — без перехода сменила она тему, указав на окно. — Видишь их?

Только сейчас я заметила парящие по периметру института огни. Они походили на проводников, только были меньше раза в три и очень блеклыми — если не присматриваться, даже не заметишь.

— Охранки, — с видом знатока пояснила Санди. — Передовая магическая разработка… ну как передавая — по крайней мере, так считается в империи. Эти огни невидимы. Они фиксируют все происходящее в общих чертах, конечно, но все-таки, — и передают сведения своему владельцу. В данном случае — лорду Нориану Снэшу, я полагаю.

Санди смотрела в окно, но в какой-то момент я поймала в отражении ее взгляд. Стало не по себе. В сознании мелькнула смутная догадка, вызвавшая желание немедленно соскочить с подоконника и отбежать подальше. Но я, не желая выдавать подозрений, медленно встала на ноги и поинтересовалась:

— Откуда тебе обо всем этом известно? И если эти огни невидимы, тогда почему мы сейчас их видим?

Снова обернувшись ко мне, Санди усмехнулась:

— Так ведь их мой отец разрабатывал. Он служит при дворе императора.

А ведь и правда, я что-то такое слышала…

Сдержать вздох облегчения мне удалось с трудом. Я ведь и правда почти поверила, что Санди — пособница тьмы. Точно паранойю скоро заработаю…

Мое облегчение продлилось ровно до того момента, как она добавила:

— А что до того, почему мы их видим… потому что, как я сказала — эта разработка не такая уж и передовая. Если задаться целью увидеть и внимательно присмотреться — они покажутся, это не так уж и удивительно. По-настоящему ценное изобретение, основанное на сочетании светлой и темной материй, мой отец продал тем, кто имеет широкий взгляд на мир. Это же изобретение находится и у меня… во мне. Империя в том виде, в котором она существует сейчас, обречена. Поэтому, — одним уверенным движением Санди вдруг сняла очки, — впустить тьму и объединиться с ней — единственное верное решение, которое пойдет на пользу всему Артогану.