В институте существовала специальная комната, где девушки могли переодеться к занятиям, чтобы не бегать каждый раз в жилой корпус. Но я, по понятным причинам, предпочитала переодеваться у себя. Вот и сейчас, потратив большую часть перерыва, наведалась в жилое крыло, сменила одежду, а когда пришла в аудиторию, не сразу поняла, что происходит.

Занятие по боевой магии для аэллин и ниллэ сегодня проходило отдельно. Насколько я поняла из обрывков разговоров, у аэллин на это время был назначен какой-то плановый осмотр, поэтому в аудитории находились только ниллэ.

Лорд Снэш еще отсутствовал, и его место за преподавательским столом заняла Эмбер. Вокруг нее столпились почти все остальные однокурсницы, в стороне осталась разве что Алекса. Когда я вошла, головы всех повернулись ко мне, кто-то чуть отступил от стола, и я увидела лежащую на нем раскрытую толстую тетрадь.

— Нет, ну вы только послушайте! — Глаза Эмбер возбужденно блеснули, и она поднялась на ноги. — Ты только меня не пускай — не пускай одной улететь!

Смешки переходили в откровенный хохот — такой, какой не так давно стоял в столовой.

— Никому, молю, не отдай, — кривляясь, продолжила Эмбер. — С тобой позволь догореть!

Я как будто умерла.

Умерла прямо здесь и сейчас, когда по всему тому, что я изливала на бумагу, потоптались десятками грязных сапог… нет, не сапог — красивых, но таких же грязных туфель с острыми как шило каблучками.

К горлу подступила тошнота, когда я узнала передающуюся из рук в руки уже изрядно потрепанную тетрадь. Вопрос, как она оказалась у них, мелькнул где-то на краю сознания и тут же исчез. Вспомнилось, что еще до того, как установила на свою каморку защиту, обнаружила ее дверь незапертой. Тогда я осмотрела личные вещи, проверила, не пропали ли учебники… а про тетрадь, куда долгие годы записывала стихи, не вспомнила. За суетой последних дней вообще забыла о ее существовании!

— Мы застываем в янтаре, — с пафосом подхватила Люция, к которой перешла несчастная тетрадь. — Как мухи на…

Она замолчала, и все рассмеялись грубой недосказанной шутке.

Я стояла, не шевелясь и чувствуя себя ледяным изваянием.

«Не по-настоящему, не со мной…»

Нужно только окончательно заморозить эмоции, позволить им покрыться ледяной, защищающей душу и сердце броней. Не разрешать всему этому влиять на меня. Никто не сможет меня унизить, пока я сама не признаю себя униженной. И я не признаю. Не стану требовать отдать тетрадь, прыгать перед ними, плакать, они именно этого и ждут.

Только один человек не смеялся вместе с ними, только в одном взгляде отражалась толика сочувствия — Алекса. Но она не вмешивалась, да я на другое и не рассчитывала. Одно дело — дать отпор, когда задевают лично тебя, и другое — встать на чью-то защиту, выступив против большинства.

— А вот это! Вы только послушайте! — забрав у Люции тетрадь, снова перехватила инициативу Эмбер.

Над какими следующими строчками она хотела поиздеваться, никто так и не узнал.

Дверь громко хлопнула, оборвав царящий шум, и в аудиторию вошел лорд Нориан Снэш. Все так и замерли в тех же позах, в каких находились до его прихода. Обведя всех пробирающим до дрожи взглядом, он посмотрел на меня.

По ощущениям, моя спина была такой прямой, словно я проглотила кол. Превратившись в само сосредоточение напряжения и нервов, старалась ничем этого не выдать. Спрятать боль и обиду настолько глубоко, чтобы ее не смог распознать никто. Даже феникс. И его взгляд я встретила внешне спокойно и решительно. По крайней мере, надеялась, что это так.

Мы смотрели друг другу в глаза несколько долгих мгновений, а затем лорд Снэш, обращаясь ко всем, кроме меня, спросил:

— Что здесь происходит?