Грань времени - Райса Уолкер (2014)

– Я сузил список их отправлений, – говорит он странным официальным тоном. – Думал, что это может быть одно из вот этих мест, но я почти уверен, что это Уоткинсвилл или что-нибудь южнее, – он постукивает пальцем по слову «Уоткинсвилл», а затем скользит вниз, туда, где обведено кружком слово «Б. Лощина», а затем перечеркнуто. Чуть ниже – «Кольт – Спрингс-Роуд», – причем все это было зачеркнуто и только слово «Кольт» обведено кружком.

– Значит, отправляемся в Уоткинсвилл, – говорю я. – Ты знаешь, где он находится?

– Нет, но я знаю, что это маленький городок, и знаю дорогу, по которой они едут и на чем. Мы подождем, пока они не окажутся рядом с городом, а потом выедем и последуем за ними. Должно быть несложно. Как я уже говорил, мы просто тратили время впустую, пытаясь забрать ключи в Атенсе.

Он отчетливо акцентирует последнее предложение и смотрит прямо на меня.

Я смущенно улыбаюсь ему и говорю: «Хорошо», хотя не припомню, чтобы он когда-нибудь упоминал что-то подобное. Я поняла сообщение, которое он передавал через записи на бумаге, – Пру не знает ни о событиях в Божьей Лощине, ни о пистолете. Но я не совсем понимаю, что он имеет в виду, говоря об Атенсе.

– Ладно, тогда пойдем, – говорю я и направляюсь к двери.

– О, Кейт? – Он смотрит на меня, подняв брови, и выражение его лица слегка обеспокоенное. – Пикап в 1938 году.

– Верно. – Я одариваю его фальшивой глупой улыбкой и достаю свой ключ ХРОНОСа. – Сначала ты.

* * *

Богарт, Джорджия

11 августа 1938 года, 10:00

В хижине тепло и чувствуется запах кофе. Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что ничего не изменилось, если не считать новой лампы в гостиной. На кухонном столе лежат только газета с заголовком «Рузвельт выступит в Университете Джорджии» и термос с надписью: «Холодное-горячее» на боку.

Кирнан постукивает указательным пальцем по газете:

– Группа Делии выедет из Атенса в половине одиннадцатого, во время речи Рузвельта. Машина Рузвельта проезжает Уоткинсвилл по пути на следующую речь, в Барнсвилл. Думаю, их цель – посмотреть на реакцию местных жителей. Машина Рузвельта может даже ненадолго остановиться там, точно не знаю.

Он протягивает мне термос и продолжает:

– Возможно, нам придется немного подождать. Я не отправлялся вперед, чтобы проверить точное время.

– Ничего страшного. Я уверена, ты был слишком занят другими делами.

Я старалась свести сарказм к минимуму в этом замечании, но, должно быть, мне это не удалось, потому что Кирнан закатывает глаза.

– У нас нет молока. Ничего?

Я киваю. Надеюсь, Кирнан готовит кофе лучше, чем его правнук.

Он открывает заднюю дверь, и я следую за ним во двор. Теперь это явно работающая ферма – несколько коров пасутся возле амбара, а среди бурых остатков кукурузного поля стоит трактор. Краска на сарае выцвела. Пожилой мужчина в белой рубашке и комбинезоне сидит на маленькой лесенке под одним из персиковых деревьев, значительно выросших с 1911 года.

Две собаки, колли и какой-то смешанной породы, отдыхают на солнце в нескольких метрах от нас. Когда дверь за нами закрывается, они начинают лаять. Мужчина оглядывается и машет рукой, спускаясь с лестницы.

Кирнан стонет.

– Я надеялся, что мы сможем избежать встречи с Биллом. Если он спросит, то ты учишься в университете. Я только что привез тебя сюда, чтобы показать хижину, прежде чем мы вернемся в город послушать Рузвельта.

Мы идем к сараю, где нас уже ждет мужчина с холщовой сумкой, перекинутой через плечо и наполовину полной персиков. Он снимает кепку и засовывает ее в карман.

– Мальчуган, как же ты похож на своего отца. Я знаю, что говорю это почти каждый раз, когда тебя вижу, но, похоже, что Господь сделал копию, когда создавал тебя, – его взгляд скользит по мне. – А кто эта прелестная молодая леди?