Грань времени - Райса Уолкер (2014)

– Вчера вечером я выяснила, что Кэррингтон Дэй – киристская школа. Я не знаю, принадлежит ли она официально киристам, но вечеринка проходила в доме Евы Конвелл. У ее бабушки и дедушки в гостиной висит картина, изображающая Пруденс в натуральную величину, с огромным животом. У меня было такое чувство, что я смотрю на себя в кривое зеркало.

– Я так понимаю, что ты не задержалась надолго, – говорит папа.

– Верно. Трею нужно было перекинуться парой слов с одним учителем, который уходит на пенсию из Брайар Хилл, но мы ушли сразу после этого.

– Харви Тилсон, верно? Он был на больничном с тех пор, как я начал преподавать.

– Да. Тот, кто решил провести его вечеринку по случаю ухода на пенсию и прием в честь Кэррингтон Дэй одновременно, явно не спрашивал его мнения на этот счет. Он был в ярости. Сказал, что потратил десятилетия на изучение этих шарлатанов, и, в общем, он считает это слияние плохой идеей. И что оно превратит Брайар Хилл в инструмент пропаганды.

– Это, вероятно, и правда опасно для науки, хотя я думаю, что это более серьезная проблема для социальных наук. Но я сомневаюсь, что это повлияет на мой отдел. Как можно политизировать математику?

Коннор фыркает.

– Арифметические задачи, Гарри. «У тебя есть десять яблок. Ты отдаешь одно яблоко Киру. Сколько яблок у тебя осталось?» И правильный ответ будет: «Это зависит от обстоятельств. Если у тебя их всего девять, Кир не посчитает тебя достойным».

Мы прикидываем еще несколько потенциальных арифметических задач. Ни одна из них не пестрит остроумием, а шутка Коннора о вычитании неверных из мирового населения – самый настоящий черный юмор.

– Ну, – наконец говорит Коннор, – это определенно означает, что ты больше не пойдешь в школу.

– Нет, не означает. Память Евы не была стерта, она помнила нашу встречу в храме. А Пруденс, похоже, использует ее как посыльного. Они наблюдают за мной, и я не думаю, что Пру рада тому, что она видит. Я не знаю, связано ли это с моей работой с Кирнаном или с чем-то еще, но Ева сказала, что моя тетя очень обеспокоена тем, что я сосредотачиваюсь на учебе, а не на том, что она называла «внеклассной деятельностью». Кстати, вы не замечали синий фургон снаружи? Тот, что всегда припаркован у обочины?

– Ты о том, который принадлежит парню, живущему по соседству? – спрашивает Коннор.

– Наверное. Ты в этом уверен? Меня преследует странное чувство…

– Да. Я уже говорил с этим парнем. Кейт, ты не хуже меня знаешь, что киристам не нужен фургон, чтобы наблюдать за тем, кто приходит и уходит. Все, что им нужно сделать, это установить стабильную точку и заставить кого-то с геном ХРОНОСа следить за ее активностью.

– Да. Но так нельзя ничего услышать. А для этого понадобится такое оборудование, которое можно было бы спрятать в фургоне. Но неважно, наблюдают ли они из фургона или из точки, в любом случае они узнают, что я не хожу в школу. Сейчас у нас хоть какое-то перемирие. Если они увидят, что я переступаю черту, все станет накаляться очень и очень быстро.

– Тем больше причин затаиться и покончить с этим, – говорит Коннор.

Папа многозначительно смотрит на меня через плечо. Тебе решать, не позволяй ему давить на себя.

– Может быть, – говорю я. – Но занятия в школе начинаются во вторник, а значит, на поразмыслить у меня остается только сегодня и День труда. Я все еще работаю над двумя другими перемещениями и не смогу бесконечно повторять один и тот же день. На прошлой неделе я несколько дней растянула на семьдесят два часа, и мне придется высыпаться в прошлом или спать меньше восьми часов, чтобы втиснуть больше трех дней в один двадцатичетырехчасовой промежуток. И это тем более справедливо, если мне нужно избегать столкновений с самой собой. Поскольку Кэтрин говорила, что это плохая идея, а Кирнан почти уверен, что это и есть причина, по которой у Пруденс теперь едет крыша, мне бы хотелось избежать всего этого.