Бездушная - Гейл Кэрригер (2009)

— А мы-то думали, что у нее нет брачных перспектив, — Фелисити покачала головой, удивляясь, какими чудесами полна Вселенная.

— Они друг другу подходят, — сказала их мать. — Он определенно книжный червь. Из их разговора за ужином я не поняла ни словечка, вот просто ни единого. Он точно книжный червь.

— А знаете, что во всем этом самое лучшее? — добавила Фелисити, как всегда язвительная. И не то не услышав, не то пропустив мимо ушей бормотание отца насчет «всех этих денег», сама же ответила на свой вопрос: — Если они поженятся, он увезет ее с собой в колонии.

— Да, но все в свете узнают, что у нас в семье есть американец, и нам придется с этим смириться, — прищурившись, заметила Ивлин.

— Ничего не поделаешь, мои милые, ничего не поделаешь, — сказала их мать, увлекая всех обратно в дом и плотно закрывая дверь.

Она задумалась, насколько малую сумму прилично будет потратить на будущую свадьбу старшей дочки, и удалилась с мужем в кабинет, чтобы обсудить этот вопрос.

Конечно, семья мисс Таработти сильно опережала события. Намерения Алексии относительно мистера Макдугала были исключительно платонического характера. Она просто хотела выбраться из дому и поговорить с человеком, любым человеком, у которого, чисто для разнообразия, имеется работоспособный мозг. Намерения мистера Макдугала, возможно, были не столь чистыми, но он вел себя достаточно робко, чтобы мисс Таработти легко могла игнорировать любые его попытки свернуть разговор в романтическое русло. Она задала тон беседе с самого начала, спросив о его научных изысканиях.

— Когда вы заинтересовались измерением души? — вежливо спросила она, радуясь тому, что покинула дом, и настроенная быть любезной с человеком, подарившим ей эту свободу.

День был неожиданно хорошим, теплым, с легким и приятным ветерком. Парасоль мисс Таработти действительно использовался по назначению, потому что верх коляски был опущен, а коже Алексии определенно не требовалось много солнечного света. От одного-единственного лучика она становилась цвета мокко, отчего матушка впадала в истерику. Но при наличии у Алексии шляпки и зонтика одновременно матушкины нервы были в полной безопасности — во всяком случае, с этой стороны им ничего не грозило.

Ученый чмокнул губами, и лошади лениво двинулись вперед. Господин с хитрым лицом и рыжеватыми волосами, одетый в длинный плащ, отклеился от фонаря напротив главного входа в дом Аунтвиллов и на почтительном расстоянии последовал за ними.

Мистер Макдугал посмотрел на свою спутницу. Она была не из тех, кого принято называть светскими и хорошенькими, но ему нравились ее решительное лицо и целеустремленный блеск темных глаз. Он питал слабость к волевым барышням, особенно если они вдобавок обладали твердым подбородком, большими темными глазами и хорошей фигурой. Ученый решил, что Алексия кажется достаточно закаленной, чтобы узнать истинную причину, по которой он хотел освоить измерение душ, и ей можно поведать премилую драматичную историю.

— Полагаю, сейчас мне стоит признаться в том, — начал он, — что у себя дома я не говорю на эту тему. Вы должны меня понять, — у мистера Макдугала была некоторая склонность к театральности, не очень сочетавшаяся с залысинами и очками.

Мисс Таработти сочувственным жестом коснулась его руки:

— Мой дорогой сэр, я вовсе не хотела быть излишне любопытной! Вы сочли меня чересчур назойливой?

Ученый покраснел и нервно поправил очки:

— О нет, конечно, нет! Ничего подобного. Просто мой брат был обращен. Понимаете, в вампира. Мой старший брат.

Ответ Алексии был типично британским:

— Мои поздравления с удачной метаморфозой. Пусть он оставит свой след в истории.

Американец печально покачал головой:

— Здесь, как следует из вашего комментария, обычно считается, что это нечто хорошее. Я имел в виду — в вашей стране.

— Бессмертие есть бессмертие, — Алексия не хотела проявлять черствость, но так уж вышло.