Красная таблетка-2. Вся правда об успехе - Андрей Владимирович Курпатов (2020)

В ссылке Сахаров проводил бесконечные голодовки по разным поводам, которые завершались тем, что его госпитализировали в больницу и насильно кормили. И дух, как говорится, его не был сломлен.

Хотя условием возвращения его из ссылки было прекращение общественной деятельности, Сахаров, на волне грянувшей Перестройки, становится народным депутатом СССР. И все, кто был тогда в сознательном возрасте, хорошо помнят его выступления во время заседаний Съезда, которые транслировались по центральному телевидению.

Сгорбленный, кажется, еле живой старик, отказывающийся покидать трибуну Кремлёвского дворца… Ему уже выключили микрофон, а он продолжает и продолжает говорить, обращаясь к Генеральному секретарю Коммунистической партии СССР. А многотысячный зал тем временем встаёт, улюлюкает и заглушает его слабый голос негодующими аплодисментами.

Сверхценность.

Конечно, когда я говорю о высокоодарённых людях, которыми вот так овладевают сверхценные идеи, речь не идёт о каком-то диагнозе. Скорее, о некоем подобии патологии – таком же переживании состояния вовлечённости, интеллектуальной страсти, абсолютной самоотдачи.

Как мы видим на примере того же Андрея Дмитриевича Сахарова, ценность идеи, которую «интеллектуал» ощущает в себе и исповедует, такова, что ему не страшен ни голод, ни изоляция, ни физическое страдание, ни даже смерть.

Но не обладай Сахаров такой способностью, он бы и водородную бомбу не смог создать, и множество выдающихся открытий в области теоретической физики, вероятно, не сделал бы.

В прежние времена такие люди отправлялись в опасные кругосветные путешествия, изучали дикие народы, покоряли Северный и Южный полюса и горные пики, исследовали на себе действие первых вакцин и подвергали себя ещё множеству других рисков.

Вся жизнь человека, поймавшего, так сказать, свою сверхценную идею, оказывается подчинена ей.

Вся жизнь человека, поймавшего, так сказать, свою сверхценную идею, оказывается подчинена ей. Он полностью погружён в её воплощение и реализацию. Он трудоголик, но не потому, что много работает, как это делает «бизнесмен», а потому, что не думает ни о чём, кроме как о своей идее, вынашивает её в себе, как нерождённое ещё дитя.

Такой человек достаточно спокойно сносит тягости и лишения, его почти не заботит физический комфорт. Сложены легенды о том, как Эйнштейн ходил без носков и забывал застёгивать ширинку брюк, или о Григории Перельмане, который живёт затворником в однокомнатной квартире с больной матерью.

Идеальная личная жизнь «интеллектуала» – это присутствие рядом соратника, товарища по духу, как Елена Боннэр у Сахарова или Надежда Константиновна Крупская у Ленина. Если же такого соратника у «интеллектуала» не обнаруживается, то он и не слишком тоскует, оставшись без семьи и детей.

То есть мы видим здесь, с одной стороны, своего рода фотонегатив от «бизнесмена», с другой стороны, ту же одержимость и ту же массу энергии, которая переполняет «интеллектуала» изнутри. Без неё сложно было бы представить, что человек добился бы таких… ну да, «успехов».

Конечно, название групп – «бизнесмены», «творцы», «интеллектуалы» – в некотором смысле условность. Речь идёт о стратегиях пассионарности, внутренней механике достижения «успеха»:

• кто-то атакует свои цели непрекращающимся натиском по всем фронтам, и это стратегия «бизнесмен»;

• кто-то действует мощным сжатым импульсом – сначала раскручивает мощности своего мозга до максимума, затем ищет слабое место в системе и даёт по нему мощный залп, и это стратегия «творца»;

• наконец, кто-то создаёт сверхценность, нечто вроде своей великой миссии, собирает под неё все силы, все инструменты, все средства и, когда они набирают критическую массу, проламывает систему, добиваясь результата, и это стратегия «интеллектуала».