Храм из хрусталя - Владимир Корн (2021)

Усилием воли я заставил себя остаться. Потому что дело не только в Лере, но в самих перквизиторах, которых быть не должно. Мы говорили с Филом, и во многом наши взгляды сошлись. Если обладать достаточной силой, можно навести порядок. Да, не идеальный, да, полностью построенный на суровых мерах, но даже такой он будет благом. На юге нечто подобное уже существует. Местные жители удивлялись, слушая наши рассказы, как все происходит на севере. Получится ли у нас – вопрос. Но не выйдет точно, если перквизиторы продолжат существовать. А значит, я просто обязан остаться и выслушать все, что будет рассказывать этот человек. Несмотря на то что чувствую сейчас и о чем думаю. Должен.

Перквизитор говорил долго. Отлично понимая – это единственный способ продлить себе жизнь. Я сидел и слушал, а Трофим задавал вопросы.

Начиная с того, сколько перквизиторов вообще, какая у них структура, чем вооружены, где расположены селения и пикеты. И заканчивая личными. Например, как этот тип к ним угодил. Трофима интересовало все, и если у меня возникал свой вопрос, то вскоре я получал на него ответ, даже не раскрывая рта.

И все-таки больше я думал о Лере. Которая не могла не знать, что ждет ее на островах, и все-таки рискнула получить свободу такой ценой. Ее отчаяние, когда она полностью осознала, в какую ситуацию поставила сама себя. Ужас, надежду, что все закончится благополучно и ее найдут. Наверняка она мечтала вернуться к тем, кто ее похитил. Но как найти их в бесчисленном множестве клочков суши, разделенных таким же количеством протоков? А может, никуда она и не сбегала. Редки здесь случаи, когда отвернешься, а человека уже нет? Да сколько угодно!

– Как к ним угодил? – рассказывал Пихля. – Да как многие! Пришел в себя, голова как чугунный котел, по которому бьют молотком, только не снаружи, а изнутри. Тошнит так, что едва наизнанку не выворачивает. И руки трясутся. Что за дела, думаю, как будто бы и не пил вчера? Так, бутылку пива после работы. Неужели такая шняга, что траванулся? Глядь, а вокруг тропики! Последнее, что помню, – вышел из бара покурить. И вдруг здесь. Тут зверек неподалеку выскочил и на меня смотрит. Мелкий, чуть больше зайца, но выглядит!.. И шерсть, и чешуя, и перья. А зубищи как будто у волка напрокат взял. А за ним еще несколько. Все, думаю, кранты мне: явно они не травкой питаются. Ну, я и ходу. Тогда-то на них и наткнулся. Вернее, запнулся. Упал, жду, что вот-вот в меня зубы вцепятся. Глаза поднимаю – стоят трое, с оружием, на меня внимательно смотрят. Рожи полосами размалеваны, какая-то хламида на них коричневого цвета. И сами поперек себя шире. Переглянулись они между собой, и тот, кто старше других выглядел, говорит: «Хрена разлегся, пошли!» И носком в бок. Не сказать чтобы со всей силы, но все дыхание выбил. Я им: «Вы что, мужики!» А сам думаю: «Неужели опоили чем-то меня и в рабство продали?!» Слышал я о подобном.

– Давай покороче, – скривился Трофим. – Ты и так все сроки пережил.

– Если короче, пошел с ними. А куда деваться? Пришли в такое место, как из фильмов о постапокалипсисе. Как будто и дома наши, но разруха, что ли. И люди какие-то непонятные. Бабы ходят и даже глаз от земли не поднимают. И все одеты так, как будто сплошь шалавы. Затолкнули в сарай, и только на следующий день к обеду заявились. Снова повели куда-то. На окраине что-то типа арены. Мертвяки валяются, народ на склонах вокруг орет. И тут мне говорят: «В общем, так, дядя. У тебя есть выбор. Или ты сейчас убьешь того, кого против тебя выставят, или убьют тебя. Короче, единственная возможность остаться в живых». И суют мне в руки молоток. А тот весь в крови и еще в чем-то, как будто мозги засохшие. Так оно и оказалось. Что было дальше? Выставили против меня двух дедов. У них вообще ничего не было. Ну и… – Он замолчал.

– Убил обоих? – спросил Остап.