– Он все время должен быть при тебе. Спать ложишься, под подушку кладешь. – И не удержался: – Целуешься с кем-нибудь, одной рукой его обнимаешь, а в другой оружие держишь.

– Надо будет попрактиковаться. – Ирма обратилась к своим незадачливым партнерам: – Желающие найдутся?

Затем, поднявшись на ноги и заложив руки за голову, отчего ее грудь поднялась еще выше, выразительно покрутила бедрами.

– А ремня?

– Игорь, ремнем мы только за слезы договаривались! Пошли, Трофим, отведешь девушку в местный бутик.

– Целоваться по дороге будем? – немедленно спросил он. – Для практики.

– Сейчас! Я – девушка самых строгих нравов.

– Ну хотя бы под ручку взять?

– Только если какой-нибудь классный приемчик покажешь. Мне парни сказали, что ты в них большой мастер.

– Десять покажу!

– Заметано!

Я смотрел вслед удаляющейся парочке и размышлял вот над чем. Как бы там ни было, Ирма явно бравирует. Ей страшно точно так же, как и любому другому на ее месте. В один миг исчезло все родное, привычное, взамен пришло страшное, непонятное, и чего уж там, убогое. Наверняка она уже знает, что вернуться назад на Землю не удалось еще никому. А значит, ей придется провести здесь остаток жизни. Все-таки Лере было значительно проще. У нее практически сразу же появился я.

– Янис, одевайся, к Филу вместе пойдем. Заодно и с Хакимом переговоришь.

Подумав, мы так и не стали перегонять свой катер вплотную к «Парадоксу» Фила. Вспомнив пожар на берегу Радужного, когда Грек сжег примерно такие же посудины, на которых туда и прибыли захватчики. Катера стояли бок о бок, и огонь попросту перекинулся с одного на другой. Ну и зачем повторять чужие ошибки?

– Привет, Фил! Смотрю, тут изменения произошли?

– У вас подглядели, – улыбнулся он. – И решили, что явно имеет смысл.

На кормовой части «Парадокса» тоже появился навес из маскировочной сетки, который прикрывал ее сверху и с боков. И даже частично с кормы, свисая примерно наполовину.

– Присаживайся, – гостеприимным жестом предложил он. – Сейчас подойдет один человек, и уже тогда начнем.

– Что именно? – поинтересовался я, занимая место спиной к морю.

Сетка сеткой, но опасность возникнет, скорее всего, с другой стороны. На столе ничего похожего на вчерашний «чай» не наблюдалось, и потому расслабился. Разговор наверняка предстоит деловой, значит, не будет нужды отказываться всякий раз, когда поднимут очередной тост: хватило вчерашнего.

Фил отвлекся, разговаривая с одним из своих людей, поэтому ответа на вопрос я не получил. Закончив, он сразу же поинтересовался:

– Как рука?

Уже доложили. Или увидел сам.

– Почти нормально.

В ладонь перестало бить болезненными уколами, и теперь она лишь изредка дрожала, а пальцы самопроизвольно шевелились. То ли Анфиса помогла, то ли само по себе полегчало.

– Зря ты так усердствовал.

– Не знал, чем грозит.

Рассказывали мне, другие эмоционалы после нескольких заполненных жадров и тошноту до рвоты чувствуют, и сознание теряют, и что-то там еще. Хотя, возможно, и выдумки – кто о них толком знает? А по себе судить сложно, все мы разные. Не самый большой Гудрон может выпить столько, отчего у верзилы Яниса, в два раза его крупнее, еще на четверти дозы случится аут.

– Фил, слышал когда-нибудь о Вазлехе?

Тот на мгновение задумался.

– Нет, не приходилось. А кто это?

– Самому бы знать. Навели меня на одну женщину в Аммоните, якобы ей какое-то время пришлось среди перквизиторов провести. Так вот, от нее и услышал. Она сказала что-то вроде того «не надо искать детей Вазлеха».

– Уж не об Анфисе ли идет речь?

– Именно. – Коль скоро Фил сразу же понял, о ком идет речь, скрывать ее имя не имело ни малейшего смысла.