– Вырвем, Игорь, вырвем, можешь не беспокоиться! Разгребем проблемы здесь и вплотную этим вопросом займемся. Будь уверен – и концы отыщутся, и сами они, ну а дальше уже дело техники. Перквизиторов все ненавидят лютой ненавистью, ибо нелюди они, так что помощь мы в любом месте найдем. Знаешь, Игорь, жизнь у меня так сложилась, что я твердо был убежден, что удивить, а тем более поразить меня уже нечем. И повоевать пришлось, и в тюрьме почалиться… Всякого насмотрелся. Как выглядит, например, человек, когда он на мине подорвался. Обколешь его, бывало, промедолом, а он все равно кричит, что ноги болят. А нету у него уже ног, одни обрубки, жгутами перетянутые. Или когда мойкой брюхо вскроют, и кишки по всему полу в камере за ним тащатся, сизые такие… Ну все, Борис Александрович, думал, тебя уже ничем не пробьешь!

Гудрон на мгновение умолк. То ли припоминая подробности, то ли еще по какой-то причине. Затем продолжил, и голос у него изменился:

– В самом начале случилось, наверное, еще и недели не прошло, как в этот гребаный мир угодил. Мы все тогда под Пожарником ходили. И сам Грек, и Гриша Сноуден, и Артемон. Идем мы себе в Шахты, уж не помню, по какой именно надобности. И вдруг – три человека, а на них ни клочка кожи! Вообще ни сантиметра! А сами еще живые. И глазки такие жалобные! Еще и что-то сказать пытаются. Ну и чем мы смогли бы помочь? Кроме того, что избавить их от мучений? Чем?! До сих пор как вспомню – обязательно вздрогну. – И он действительно вздрогнул. – Я уже потом спрашиваю: кто их так, зачем? Тогда-то первый раз о перквизиторах и услышал. Вот скажи мне, ну зачем с живого кожу сдирать? Ну ладно они бы еще ее как-то использовали, так кожа рядом с ними валялась. И знаешь, она еще пострашнее тех людишек была. Ну пристрелили бы, ну ранили бы и бросили подыхать в муках, но зачем кожу-то?! – И, вероятно, чтобы сгладить впечатление, добавил: – Правда, слышал я, что с женщинами так никогда не поступают.

«Борис, думаешь, мне от этого намного легче? С их нравами, когда все у них общее? Имущество, а главное, женщины?»

– Говоришь, Пожарник с вами был?

– Ну да, он тогда командовал.

– А затем подался к тем самым перквизиторам.

– Подался, – соглашаясь, кивнул Гудрон. – Кстати, с нашими денежками. И если не сдох еще, до сих пор среди них. Вот бы заодно и с ним встретиться! Он же тогда Грека подставил так, что того едва на нож не поставили. Поквитаться за Георгича, пусть даже ему теперь все равно. А может, и есть там что-нибудь. Что ты об этом думаешь?

Еще одна его попытка меня отвлечь, когда разговор по его вине повернул не в ту сторону. Что думаю? Да откуда мне знать? Оттуда еще никто не возвращался. Свет в конце тоннеля, когда у человека наступала клиническая смерть, но его смогли вытащить? Слава Проф утверждает, все дело в медицинских препаратах для общего наркоза, например, которые у части людей вызывают галлюцинации. Отсюда и видят они себя отдельно от тела, всякие тоннели и прочее, и прочее. Ну и какие у меня могут быть основания Профу не доверять? И я уже открыл рот, чтобы сказать хоть что-то, когда Гудрон внезапно напрягся.

– Игорь, взгляни! – Голос его был тревожным донельзя, а сам он смотрел не на побережье, в противоположную сторону – в глубину ущелья. – Видишь?!

Вижу, Гудрон, вижу! Фигурки людей, их много, несколько десятков, и идут они по направлению к нам. А еще я готов был поклясться: это именно те, к встрече с которыми мы и готовились. Правда, ждали их совсем с другой стороны.

Глава девятая

Нет, такая вероятность нам с Борисом в голову приходила. И мы даже предприняли ряд действий. Например, каждый знал точно, какую позицию ему придется занять, если ситуация повернется подобным образом. Но слишком их оказалось много. Даже несмотря на то, что у страха глаза велики.