Храм из хрусталя - Владимир Корн (2021)

– И его сие не обойдет, – кивнул Трофим. – Но мне больше для дела. Наверняка ведь возникнет ситуация, когда можно будет мяуканье использовать. Слышь, кроха, – обратился он к котенку, – начинай уже свою песнь.

Тот, затеяв играть и ударяя лапкой по жилке листа, даже и не подумал. Безуспешно прождав какое-то время, Трофим обратился к Янису.

– Артемон, сделай что-нибудь, чтобы он орать начал.

– А я-то почему?

– Ну ты же вроде хозяин.

– И что теперь?

Я наблюдал за ними, не пряча улыбку. Если бы сейчас Трофима увидели те, которые бледнеют от упоминания одного его имени! На коленях, с телефоном перед котенком, который встал к нему боком, подняв на загривке шерсть, распушив хвост и зашипев. Нет, не от страха или недоверия – игры у этих зверушек такие.

– Малой! – ласково позвал его Трофим, когда понял, что помощи от Яниса ждать не приходится. – Мяукни пару раз!

И чтобы спровоцировать его, мяукнул сам. Наверное, мы слишком перенервничали этой ночью, потому что никто из нас не смог сдержать смех.

– Трофим, ты себя запиши, у тебя не хуже получается! – прижимая ладонь ко рту в надежде сдержать хохот, с трудом произнес Остап.

– Зачем ему писать, когда он и сам может! – Янис выглядел нисколько не лучше Остапа.

Я чувствовал, как на глазах выступили слезы, и будь ситуация чуть иной, смеялся бы в голос, держась за живот и катаясь по полу.

Сам Трофим, торопливо сунув телефон в карман, изобразил тот жест, который у нас обозначал «внимание всем!», чтобы сразу же указать направление. И действительно, стоило прислушаться, и нам удалось уловить шаги нескольких человек, которые старательно пытались издавать как можно меньше шума.

Глава двенадцатая

Несколько скупых жестов – и все трое заняли места там, где им и было указано. Для себя я выбрал проем двери, посчитав его наиболее опасным участком. Хотя опасным здесь было все, и если бы обнаружили нас враги, хватит одной гранаты, чтобы несладко пришлось всем без исключения. Шаги между тем приближались. Вот они поравнялись с окнами, когда оставленный без внимания котенок пискнул. И сразу звуки пропали – невидимые нам люди замерли как один. Так продолжалось какое-то время, пока один из них негромко, на грани слышимости, не сказал:

– Все слышали?

Одна из самых отвратительных черт практически неуязвимых гвайзелов – их феноменальная мстительность. И к конкретному человеку, и к людям вообще. А самое поганое заключается в том, что они годами могут помнить запах своей будущей жертвы. Первая моя мысль, когда я услышал мяуканье и которая заставила оцепенеть, была «все, они до меня добрались!» Ведь причин для мести у них предостаточно. Впрочем, как и в случае с Янисом, Гудроном и Славой Профом. Когда мы компанией вместе с еще живыми Греком и Гришей Сноуденом убили самку, защищая свою жизнь, когда она напала. Но что это может поменять? Самок рождается ничтожно мало, и будь все иначе, гвайзелы давно бы уже господствовали на всей планете. Если разобраться, наше желание остаться на юге в какой-то степени было обусловлено еще и тем, что там можно не опасаться их мести.

– Да! – ответил за всех кто-то один.

– Может, показалось? – усомнился другой.

И я молил небеса, чтобы пушистик мяукнул еще. Кто бы там ни был, друзья или враги, будет лучше, если они уберутся, ведь неожиданное столкновение может закончиться трагически. И снова молчание, когда котенок, подойдя к Янису, чего-то там потребовал. То ли наконец-то накормить его, то ли взять на руки, то ли просто погладить.

– Быстро они убрались! – некоторое время спустя, когда топот ног перестал быть слышен, резюмировал Янис. И обратился к Трофиму: – Ты записывай, записывай!

Наша неожиданная находка действительно разошлась не на шутку. Трофим давно уже спрятал телефон, а она все продолжала подавать голос. И умолкла только после того, как оказалась на руках у Яниса. Перед этим по очереди побывав у всех.