Днем и ночью хорошая погода [сборник] - Саган Франсуаза (2012)

Конрад (перебивая его): Через три «К».

Венцеслав: Да, через три «К»… Который приехал на несколько дней в Вену. Конрад, позволь представить тебе моего лучшего друга, графа Фридриха фон Комбурга.

Фридрих (учтиво кланяясь): Приветствую, князь. Счастлив видеть вас у себя дома.

Конрад: Я тоже, сударь. Но было бы еще лучше, если бы мы оставили все эти «князь», «граф»! Кто мы есть? Всего лишь люди, человеки, и разве «человек» — не самое прекрасное слово?

Венцеслав: Неужели ты хочешь, чтобы мы весь вечер называли друг друга «человек»? А, человек?

Конрад: Почему бы и нет? Тебе известно слово прекраснее?

Фридрих (любезно): Женщина!

Конрад: Вы правы, сударь. Хотя я и не слишком хорошо знаю представительниц этого пола.

Фридрих: Можете поверить мне на слово, сударь.

Венцеслав (обращаясь к Конраду, со смехом): Так ты что, собираешься приглашать на танец советницу Хёлиг или Адель, невестку Фридриха, говоря: «Женщина, пойдемте потанцуем!»? Получишь звонкую оплеуху, дружок! Замечательно!

Конрад (строго): Неужели ты думаешь, что я буду топтаться по паркету со стадом истеричек?

Венцеслав (строго): Прошу заметить, что ты говоришь о гостьях моего друга Фридриха!

Фридрих (с олимпийским спокойствием): Оставь, оставь, Венцеслав! Он несомненно недалек от истины, но мне это, в сущности, ничуть не досаждает.

Венцеслав: Что?

Фридрих: Ничуть не досаждает — не досаждает ничуть.

Конрад (Венцеславу): Да, дорогой кузен, день, когда ты заговоришь на более-менее приличном языке, наступит не завтра!

Венцеслав: Во всяком случае, кое-что я все же понимаю. И когда на охоте загонщик кричит: «Стреляй вверх!» — лично я не начинаю палить прямо перед собой! Мазила! Я же говорю: мазила!

Конрад (обращаясь к Фридриху, с досадой): Простите, сударь! Я действительно ошибся и выстрелил прямо перед собой, лишив жизни некоего господина по имени барон Гётц. Такая неприятность!

Фридрих (любезно): И она, похоже, до сих пор не дает вам покоя… Забудем все это. Я вижу, вы любуетесь этим роялем, князь… Простите! Сударь! Человек! Вы любите музыку?

Конрад: Страстно, сударь, как бы смешно это ни выглядело. Но мне представляется, что эта вещь стоит здесь для украшения, в декоративных целях…

Фридрих: Э-э-э-э-э… Действительно… я не…

Венцеслав (прерывает его): Ты шутишь, дружище? Жена Фридриха Анаэ — замечательная музыкантша, одна из лучших при дворе. Правда, Фридрих?

Фридрих (оторопев): Но… э-э-э… это… это немного слишком смело сказано…

Венцеслав (торжествуя): Единственное, что может тебя огорчить, Конрад, так это то, что она на публике никогда — никогда и ни за что — не желает ни играть, ни даже разговаривать о том, что она любит. Она говорит, что литературу, живопись, музыку нельзя выразить словами. И тем не менее в этом городе ты обретешь родственную душу!

Фридрих (угрожающе-весело): Вижу-вижу, куда ты клонишь, Венцеслав!

Венцеслав (невинно): Я? О чем ты?

Конрад: Насколько я понимаю, объектом сей перемолвки являюсь я? Могу я осведомиться… э-э-э-э… по какому праву?

Фридрих: Ну, разумеется, по праву дружбы, сударь! По праву дружбы! Я уверен, что моя жена, натура благородная и гордая и притом большая оригиналка, сумеет вас понять!

Конрад: Во всяком случае, ваша супруга, сударь, совершенно права, что не желает говорить попусту! Что можно сказать после Баха? Мне представляется, что ваша жена должна предпочитать музыку подобного рода!

Он садится за рояль и наигрывает сентиментальный вальс. Входит Анаэ.

Анаэ: Кто это тут бренчит на рояле, рог мне в бок?

Фридрих: Дорогая, позволь представить тебе князя… о, простите… Конрада фон Кликкенберга, родственника Венцеслава.

Конрад склоняется над рукой Анаэ.