Лисья тень - Джули Кагава (2018)

Ее лицо перекосилось от боли, и она схватилась за запястье, которое торчало из разодранного надвое широкого рукава. Я поднял взгляд и увидел, что перед Юмеко возникли три маленькие пушистые фигурки; лезвия, торчавшие из их лап, блестели. Глаза у них горели яростным алым огнем, они осклабились, обнажив острые желтые зубы, при виде которых ведьма отпрянула.

– Нет! – вскричала она, когда подул ветер и ёкаи исчезли. – Прочь от меня! Прочь!

С оглушительным визгом на нее обрушился беспощадный смерч, взъерошив ей волосы и одежду. Ведьма вскрикнула, когда ее кимоно разорвали на куски, и с нее ветром сорвало лоскуты ткани, а на коже проступили сотни глубоких ран. Юмеко поморщилась и отвернулась, закрыв глаза, а ведьма все кричала под неутихающим ветром.

Наконец смерч с шипением затих, а вихрь осел. Ведьма, точнее, то, что от нее осталось, пошатнулась, глядя перед собой невидящими глазами, и рухнула на камни.

Я присмотрелся повнимательнее, желая убедиться в том, что она мертва, затем перевел взгляд на Юмеко. Она сидела, прислонившись спиной к стене ущелья, а у ее ног пристроились трое камаитати. Серпы они спрятали и теперь не сводили с девушки внимательных красных глаз. Я напрягся и схватился было за рукоять меча, но ёкаи, судя по всему, не собирались на нее нападать.

Юмеко с улыбкой поднялась на ноги, стараясь не смотреть на тело ведьмы ветра, распростертое в грязи.

– Теперь вы свободны, – ласково сказала она, и камаитати склонили головы, будто внимательно слушая ее слова. – Мне вы ничего не должны. Очень рада, что смогла помочь.

Ёкаи в унисон опустили головы и поклонились, а потом с радостным тявканьем и рычанием взлетели в воздух. Вокруг них закружились ветер и листья, и камаитати исчезли.

13

Песнь кодама

Остаток дня ушел у нас на то, чтобы выбраться из ущелья.

– Тацуми, стой, – сказала я, когда мы отошли от пещеры Киба-самы, оставив трупы медведя-демона и ведьмы лежать там, где они пали. Он обернулся и посмотрел на меня холодными фиолетовыми глазами. После битвы с ведьмой и медведем он не промолвил ни слова. Не обращая внимания на прилив страха, я указала на его порванную хаори – по ней чуть ниже плеч расползлось темное пятно. – У тебя кровь.

Голос у меня слегка дрогнул. В ушах до сих пор звенело, и мне казалось, что меня стошнит завтраком, если я задумаюсь слишком усердно об определенных моментах. Встреча с ведьмой ветра, с камаитати и огромным медведем-демоном казалась невозможной, словно все это случилось не со мной, а с кем-то другим. Битва вспоминалась мне фрагментами: страх разбиться в ущелье, дрожание земли в момент, когда Киба-сама вышел из пещеры, беспомощность при виде Тацуми, который пытается защититься и от медведя, и от камаитати, злость от осознания того, что ведьма натравила своих приближенных на убийцу демонов, когда его отвлек медведь. Я тогда схватила со дна реки камень, чтобы сбить ведьму с толку, и тут мне вспомнился голос, который я слышала накануне, точнее, последние слова, которые он произнес, прежде чем исчезнуть.

«Камаитати всегда держатся по трое. Их скрепляет нерушимая верность, и если одному угрожает опасность, другие два делают все, что в их силах, чтобы спасти брата или сестру. Запомни это и подумай, почему у Кадзекиры только двое приближенных».

Тогда-то я и поняла, что причина кроется в том, что ласки не хотят ей помогать. Эти ёкаи стали ее приближенными только потому, что она их заставила. Потому что взяла в заложники единственное существо, которое было им дорого.

Третьего камаитати.