В августе сорок первого - Влад Тарханов

Александр Покрышкин приземлился как всегда, лихо, но без сучка и задоринки. Его новый истребитель По-7 слушался еще не прославленного летчика без возражений, казалось, они понимали друг друга даже без слов. Путь Александра Ивановича Покрышкина в небо был непростым: он начинал как летный техник, проходил специальное обучение именно по этому направлению. И только потом, при первой же возможности, очень быстро освоил самолет, поступил в знаменитое Качинское училище, откуда выпустился лейтенантом, получил назначение в экспериментальную авиационную учебную часть Свердловск-11, как вы понимаете, она располагалась недалеко от Свердловска и там их начали обучать воевать на новых По-7, при этом делаю упор на работу парами, обучали работать эшелонами с разницей по высоте и глубине, делали особый упор на тактику прикрытия штурмовиков и истребителей. По-7 Александру понравился сразу, да, машина требовала строгого пилотирования, особенно при посадке, но ничего такого, чего не мог бы сделать даже средний пилот. Вот необученных птенцов за штурвал этой «птички» сажать не надо было. Успешно осваивая новую машину, очень быстро Саша Покрышкин стал командиром звена. А когда стали формировать новый полк, стал еще и инструктором, повышая квалификацию уже своих однополчан. В Балту, на полевой аэродром, его полк перебазировался утром 6 августа и сразу же включился в боевую работу. Первые два вылета были в сопровождение наших бомбардировщиков, громящих переправы у Тирасполя. Утром седьмого они вылетели шестеркой сопровождать двенадцать штурмовиков, новеньких Ил-2, на штурмовку колонны противника, которая шла к очередной переправе через Днестр, но уже в районе Могилева-Подольского. Переправу должны были сжечь бомберы, но там было очень горячо, вроде бы врагу удалось отстоять тонкую ниточку снабжения захваченного пладарма, у наших ребят были потери, в общем, надо было и переправу врага прошерстить, и колонну раздолбить. Вот только бы без потерь. По дороге к месту штурмовки все было спокойно, когда штурмовали, сумели отбиться от двух пар 109-х[3], был поврежден зенитным огнем только один штурмовик, приземлился на нашей земле, а когда отходили, было без происшествий: на хвост Илам никто не сел. А вот призыв нашего самолета СБ-2 был услышан. Поврежденный при атаке самолет попал на зуб паре «худых». Он старался уйти, прижимаясь к земле, на выручку ему и бросилась пара Покрышкина. Став свидетелем хладнокровного расстрела нашего летчика в небе ведомым немецкой пары, Александр впал в ярость. Это было против любых писаных и неписанных правил войны! С первого захода он завалил ведущего, а вот ведомый стал уходить, отчаянно закладывая вираж за виражом. Впрочем, поликарповские истребители сами могли прекрасно виражить, а по скорости и скороподъёмности спокойно крыли немецкие «худые», так что долго трепыхаться вражеский пилот не смог, зато сумел выпрыгнуть с парашютом. Бой был над нашей землей, поэтому мстить пилоту Покрышкин не стал, передав по рации наводку на парашютиста. Очень ему хотелось посмотреть в глаза вражине, когда его возьмут в плен.

Вечером Александра Покрышкина нашел комиссар полка.

— Сашко! Ищу тебя, ищу, а ты опять у техники ошиваешься. Тебе неба маловато, обязательно надо, по старой памяти, в моторе поковыряться?

— Виталий Всеволодович! Вот, выпала свободная минутка, решил помочь ребятам, нам машинки достались новые, прямо с завода, так что лишний раз где чего подтянуть не помешает.

— А что, были в воздухе проблемы? — озабоченно спросил комиссар.

— Нет, проблем не было, но мне так спокойнее воевать будет.

Покрышкин спокойно стал отмывать руки, которые были в масле — копаться в моторе дело увлекательное, но очень грязное!

— А я тебя, Александр Иванович, знаешь по какому делу ищу?

— Откуда, я же летчик, а не разведчик. Был бы в разведке, знал бы, наверное …

— Ты сегодня пару 109-х свалил? Западнее Жмеринки?

— Так точно. Я же в докладе указал, что, нет подтверждения?