Самурай без меча - Китами Масао (2013)

Некоторые феодальные правители славились тем, что требовали от подданных строгого соблюдения даже самых абсурдных правил этикета и строго карали за незначительное их нарушение. Каждому японскому школьнику знакома история о том, как заносчивый самурай зарубил заботливого крестьянина лишь потому, что тот обратил его внимание на блоху, ползавшую по спине господина. Нелепым оправданием убийства послужило то, что крестьянин посмел поставить вредное насекомое в один ряд с благородным воином, чем нанес последнему непростительное оскорбление!

Мне глубоко отвратительны высокомерие и мелочное подчеркивание социальных различий. В этом вопросе я полностью согласен с мнением Масамунэ, одного из величайших полководцев и губернатора северных провинций. «Приличие, перешедшее известные границы, – сказал он однажды, – становится ложью».

Масамунэ был самураем до мозга костей, хотя и не отличался богатырским сложением. Если честно, то он был таким же коротышкой, как я, и рост его едва достигал полутора метров! Переболев в пятилетнем возрасте оспой и ослепнув на правый глаз, Масамунэ не потерял юношеского пыла и заслужил прозвище Одноглазый Дракон. В зрелые годы его воинская доблесть наполнила это прозвище новым содержанием. Кроме того, Масамунэ прославился нововведениями в военной области, такими как пуленепробиваемые доспехи, которыми он экипировал свою армию.

Наша первая личная встреча произошла во время осады замка Одавара. После нескольких лет сражений и переговоров я наконец смог взять под контроль всю западную часть страны. Теперь мне предстояло обратить взор на восточное побережье, где мои наместники впоследствии основали славный город Эдо[16].

Мощные укрепления и широкие рвы замка Одавара не позволяли штурмовать его в лоб, поэтому я решил перекрыть доставку продовольствия гарнизону и заморить врага голодом. Чтобы продемонстрировать нашу уверенность в неизбежности победы и произвести впечатление на защитников Одавары, я разрешил моим генералам привезти в лагерь жен и наложниц, а кроме того, распорядился регулярно устраивать театральные представления и прочие развлечения. Очень скоро наша стоянка стала больше походить на место проведения грандиозного карнавала, чем на солдатский бивуак!

Я попросил Масамунэ присоединиться ко мне и поучаствовать в осаде замка Одавара, но он не торопился с ответом. Вместо этого он послал лазутчиков, чтобы оценить шансы противоборствующих сторон, намереваясь стать на сторону вероятного победителя. У меня были собственные лазутчики в его владениях, и я был прекрасно осведомлен о его действиях.

Когда стало ясно, что победа окажется за мной, Масамунэ приехал в наш лагерь в сопровождении небольшого отряда вассалов и подал прошение о поступлении ко мне на службу в качестве верноподданного.

Когда я упрекнул его в том, что он тянул с решением до тех пор, пока исход кампании не стал очевидным, у него отвисла челюсть.

– Как я могу доверять человеку, – сказал я, – который готов присягнуть на верность тому, у кого просто окажется больше сил? На моем месте стоило бы вас убить. Но я все же уверен, что военный союз принесет пользу нам обоим, поэтому готов предать прошлое забвению.

Услышав эти слова, Масамунэ удивился второй раз за этот день. Он чувствовал себя так, словно за несколько секунд его голова успела слететь с плеч и оказаться там снова!

– Поскольку вы проделали дальний путь, позвольте показать вам наш лагерь, – продолжил я. – Предлагаю подняться вон на тот холм, откуда лучше видно.

Я повернулся и зашагал к возвышенности позади наших позиций. Масамунэ последовал за мной.

Добравшись до вершины, мы стали осматривать раскинувшийся внизу огромный лагерь. Приближался сотый день осады. Было видно, как внизу одетые в яркие наряды танцовщицы, музыканты и торговцы перемешались с тысячами воинов, радуя глаз красочным зрелищем. Но я привел туда Масамунэ не для того, чтобы полюбоваться видом.