Смертельная белизна - Джоан Роулинг (2019)

– Планы на ближайшее время, – объявил он, опять взявшись за ручку. – Надо найти приходящую домработницу, которую уволил Джаспер Чизуэлл. Какое-то время в ее распоряжении был ключ, и она, вероятно, сможет рассказать, как и когда в дом попал гелий. Надеюсь, Иззи по нашей просьбе разыщет Тиган Бутчер, а та опишет утренний приезд Рафаэля, потому что его рассказ мне все еще подозрителен. Братьев Тиган пока тревожить не будем, потому что Чизуэлл явно не хотел, чтобы мы их трясли, но я, возможно, постараюсь переговорить с Генри Драммондом, галеристом.

– О чем конкретно? – спросила Робин.

– Он был старинным другом Чизуэлла, да еще оказал ему большую услугу, взяв на работу Рафаэля. Должно быть, отношения у них были довольно тесными. Как знать, может, Чизуэлл и рассказал ему, за что подвергался шантажу. Кроме того, он дозванивался Чизуэллу рано утром в день его смерти. Хотелось бы узнать, с какой целью. Далее: ты прощупаешь Флик в этой сувенирной лавке, Барклай продолжит пасти Джимми и Флик, а мне остаются Герайнт Уинн и Аамир Маллик.

– На контакт с тобой они не пойдут, – быстро сказала Робин. – Никогда.

– На что спорим?

– Ставлю десятку, что не пойдут.

– Ну, знаешь, я тебе столько не плачу, чтобы десятками разбрасываться, – сказал Страйк. – Поставишь мне пинту пива.

Страйк оплатил счет, и они направились к машине; Робин втайне жалела, что им больше никуда не нужно ехать, – ее угнетала перспектива возвращения на Олбери-стрит.

– Давай, может, обратно поедем по трассе Эм-сорок, – предложил Страйк. – На Эм-четыре какая-то авария.

– Давай, – согласилась Робин.

Этот маршрут вел мимо «Le Manoir aux Quat’Saisons». Сдавая задним ходом с парковки, Робин вспомнила о полученных от Мэтью сообщениях. Он заявил, что это рабочая переписка, но Робин не припоминала, чтобы он когда-нибудь связывался со своей конторой в выходные. Наоборот, он вечно брюзжал, что у Робин ненормированный рабочий день, который перетекает в субботу и в воскресенье, тогда как у него все четко.

– Что? – переспросила она, сообразив, что к ней обращается Страйк.

– Говорю: есть поверье, что они приносят беду, это так? – повторил Страйк.

– Кто?

– Белые лошади. Есть даже какая-то пьеса, где белые кони выступают предвестниками смерти[38].

– Насчет пьесы не знаю, – ответила Робин, переключая передачу. – Но в Откровении Иоанна Богослова смерть является на белом коне.

– На бледном коне[39], – поправил Страйк и опустил оконное стекло, чтобы покурить.

– Педант.

– Сказала женщина, которая отказывается называть бурую лошадь «бурой».

Он взял в руки грязный деревянный крест, который скользил туда-сюда по приборной доске. Робин смотрела перед собой, намеренно фокусируя взгляд на любых приметах местности, которые могли бы заслонить зримый образ, посетивший ее при виде этой находки, прятавшейся в толстых корнях крапивы: образ младенца, гниющего в земле на дне лесной ложбины и забытого всеми, кроме одного человека, прослывшего безумцем.

45

Мне необходимо выйти из фальшивого, двусмысленного положения.

Генрик Ибсен. Росмерсхольм

На следующее утро Страйк болью расплачивался за поход через лес в имении Чизуэлл-Хаус. Ему до того не хотелось вылезать из постели, топать вниз по лестнице и в воскресный день приниматься за работу, что пришлось напомнить себе, по примеру героя Хаймана Рота в одном из его любимых фильмов: никто не навязывал ему эту профессию. Частный сыск, подобно мафии, подчас требовал от человека невозможного. В ожидании побед приходилось мириться со всяческими привходящими обстоятельствами.