Ритм войны - Серж Винтеркей (2020)

– Это тебе, любимая! С прежним тебе на войну идти нельзя! – гордо ответил я, чувствуя себя Рокфеллером, дарящим своей девушке океанскую яхту.

Издав восторженный вопль, Адельхейд чмокнула меня в щеку, выхватила сет и потащила на диван, раскладывать и изучать статы каждой вещи. И вдруг, замерев, повернулась ко мне. В глазах появились слезы:

– Я прочитала описание! И я теперь точно знаю, что ты любишь меня! Трой, этот крутой сет же исчезнет, как его и не было, если меня убьют! Спасет мою жизнь, конечно, но пропадет с концами!

– Подумаешь, всего сто сорок тысяч золотых монет! – небрежно сказал я. Не для того, чтобы пофорсить, это как-то пошло бы было, прям как в анекдоте: – «кушайте, гости дорогие! Вот говядина по пятнадцать долларов сорок центов, а вот форель по тридцать девять девяносто!» Нет, просто чтобы Адельхейд знала цену своего небрежного поведения и вела себя поаккуратнее на поле боя. Если уж жизнь свою не захочет беречь вдруг, то за сто сорок тысяч золотых монет убьется в хлам, чтобы выжить, она у меня девушка хозяйственная.

– Сколько??? – задохнулась она, осев на диван, – мой же нынешний нам всего в сорок восемь тысяч обошелся!

– Но он же не может спасти твою жизнь в случае чего, верно? – уточнил я.

– Трой, ты решительно сошел с ума! – выдала мне Адельхейд после минутной паузы, во время которой пыталась справиться с эмоциями от осмысления такой цифры, – но я точно тебя не брошу! И буду за тобой приглядывать!

– Свихнувшимся он нам полезным не будет! – совершенно бестактно влез в разговор альраун, – бросай его, я так понял, что он спустил все наши деньги! Найдем кого побогаче!

В глазах Адельхейд сверкнула молния, а рука потянулась к мечу. Поняв, что альраун, как никогда, близок к смерти, я ненатурально, но старательно засмеялся. И на всякий случай заслонил его своей тушкой от моей милой. Мне хронические неудачи, если пет скопытится, ни к чему, значит, эта падла должна жить.

– Правда, смешно, милая? – я поднял вверх большой палец и оскалился, напоминая про наш недавний разговор про шута.

– И что меня тогда понесло к этому Кэмлайту! – пробурчала Адельхейд, но руку с рукояти меча сняла.

Увидев, что непосредственная опасность для альрауна отступила, я решил заняться другими делами:

– Я сейчас схожу к Милодору, и попробую договориться насчет повара для пета. Есть там один вариант!

– Ох, что-то сомневаюсь я, что в этом захолустье вообще кто готовить умеет! – зевнул альраун, и демонстративно пихнул одну из тарелок с едой ногой. Тарелка упала со стола, разлетевшись вдребезги, а вишневый пирог заляпал ковер в радиусе метров двух.

– Я, пожалуй, потороплюсь! – пробормотал я, увидев, что Адельхейд снова пришла в ярость, – пожалуйста, не делай пока ничего, о чем потом придется сильно пожалеть!

– Нет уж, пойдем вместе! – решительно сказала Адельхейд, – если я тут останусь, я ни за что не ручаюсь!

Да, моя идея с шутом пока не выдерживала встречу с практикой. Чтобы заставить себя поверить в нее, не хватало всего лишь нескольких незначительных компонентов – огромного тронного зала, в котором мы бы с Адельхейд восседали на тронах, толпы льстивых придворных, над которыми бы и издевался главным образом пет, ну, и тяжести золотых корон с брильянтами на наших головах. Самовнушение классная вещь, конечно, и не раз помогала мне в жизни, но всему есть пределы. Я, конечно, слышал про то, что, когда мода на шутов широко разошлась, их стали заводить и люди рангом пониже, чем короли, но, все же, читая Дюма, твердо усвоил – вот Шико – это шут. Королевский шут. И только королевский шут может быть настоящим шутом. И мое подсознание, похоже, считало точно также.