Дорогой сводный братец - Пенелопа Уорд (2019)

Единственное, что я скажу, так это то, что я никогда не забуду выражение ее лица, ее глаза… Сначала глаза у нее были закрыты, а потом она их открыла и посмотрела на меня – в тот самый момент, когда я вошел в нее.

До настоящего времени я так и не могу простить себя за то, что уехал на следующее утро. Я никогда ни к кому не испытывал подобной привязанности. Она полностью отдала себя мне. Она принадлежала мне, а я ее бросил. Руководствуясь чувством вины и глубоко укоренившейся потребностью защищать мать, я позволил жестокой действительности одержать верх над моим стремлением к счастью.

Не думаю, что Грета когда-либо осознавала, что я полюбил ее задолго до этой ночи.

Я пишу эти строки, но уверен, что она даже не подозревала, что несколько лет спустя я вернулся за ней, но было уже слишком поздно.

Глава 19

Оказывается, он возвращался за мной?

Я невольно прижала руку к груди, словно пытаясь удержать сердце, так и норовившее выпрыгнуть оттуда.

Была уже середина утра, из окна доносился привычный шум уличной суеты. Солнечные лучи заливали мою комнату. Я отпросилась с работы, потому что хотела сегодня закончить чтение книги.

Вечером намечалось празднование тридцатилетнего юбилея коллеги в ночном клубе в центре Манхэттена. Но я не была уверена, что успею к тому времени дочитать до конца записки Элека.

Я прошла на кухню, чтобы налить воды, и заставила себя съесть батончик мюсли. Мне понадобится энергия, чтобы продираться через следующую часть книги.

Значит, он возвращался за мной?

Я снова свернулась калачиком на кушетке, глубоко вздохнула и перешла на следующую страницу электронной книги.

* * *

Одержимость человеком нужно лечить таким же способом, как и наркозависимость. Если я не мог быть с Гретой, то не следовало поддерживать с ней какие-либо отношения, потому что я мог потерять контроль над собой.

Нельзя было ни звонить, ни писать ей. Это было очень тяжело, но я не должен был даже слышать звук ее голоса, если уж мы не имеем права быть вместе.

Но это вовсе не означает, что я не думал о ней, как одержимый, каждый день. В первый год это было особенно трудно.

Состояние мамы оказалось ничуть не лучше, чем было до моего визита в Бостон. Она навязчиво пыталась вытянуть из меня информацию о Рэнди и Саре, постоянно паслась на странице Сары на Фейсбуке и обвиняла меня в том, что я предал ее, признав, что мачеха вовсе не так уж плоха, когда с ней поближе познакомишься.

Я оказался прав, предположив, что она никогда бы не смирилась с мыслью о том, чтобы мы с Гретой были вместе. Какая печальная ирония судьбы: мама была одержима Сарой, и втайне от нее я был помешан на дочери Сары. Странную парочку сумасшедших мы тогда собой представляли.

Не проходило ни дня, когда я не думал с горечью о том, что Грета может быть с другим парнем. Сама эта мысль сводила меня с ума. Я был вдали от нее и чувствовал себя абсолютно беспомощным. Как ни странно, но какая-то моя часть даже желала хотя бы иметь возможность защищать ее, как сестру, если уж нам не суждено быть вместе. Больной на всю голову, правда? А что если кто-то ее обидит? И я даже об этом не узнаю и не смогу наказать мерзавца. Надо было выкинуть из головы навязчивую мысль о том, что она может завести роман с другим, твою мать. Но при одной мысли об этом я в бессилье колотил кулаком по стене своей спальни, едва не проделав в ней дыру.

Однажды ночью я потерял контроль над собой и послал ей сообщение, написав, что скучаю по ней. При этом я попросил ее не отвечать. Она так и поступила, отчего мне стало еще хуже. Я поклялся больше не совершать подобных ошибок.