Я говорил, что люблю тебя? - Эстель Маскейм (2017)

– Не переживай, ничего страшного! – успокоила я Чейза. А сама даже обрадовалась: под предлогом смены майки теперь можно спокойно улизнуть с этой скучной вечеринки. Ликуя, я пулей кинулась в дом, надеясь, что отец вдоволь набрался пива и не заметит, если я не вернусь. Лучше уж сломать себе обе ноги и безвылазно сидеть в отведенной мне примитивной комнате – я бы нашла чем заняться: звонила бы маме, общалась в видеочате с Амелией, – чем слоняться тут в одиночестве по двору.

Я изможденно вздохнула – выдался чертовски трудный денек! – и направилась к лестнице. Но только я занесла ногу над первой ступенькой, как в гостиной раздались душераздирающие вопли. Ну как с моим-то любопытством пройти мимо? Я тихонечко прильнула к маленькой щелке в двери.

Обзор был ограничен, но я видела Эллу – она стояла с закрытыми глазами и, держась за голову, потирала виски.

– Да я вернулся почти вовремя, – откуда-то из противоположного угла комнаты раздался мужской голос. По резкому тону я сразу поняла, что это Кретин.

– Ты приехал на целых два часа позже! – закричала Элла, открыв глаза. Я отпрянула чуть в сторону – побоялась, что меня заметят.

Кретин засмеялся.

– Неужели ты и в самом деле думала, что я рвусь на ваше чертово барбекю? Да оно мне до лампочки!

– Бог с ним, с барбекю! Что у тебя опять стряслось? – Элла принялась ходить взад и вперед по светлому ковру. – Не успел ты выйти из машины, а уже повел себя, как идиот. В чем дело?

Кретин появился в зоне видимости, склонил голову набок, желваки задвигались. Казалось, что ему сейчас не хватит воздуха.

– Да ничего не стряслось, – сквозь зубы процедил он.

– Ладно, не хочешь – не говори! – заявила Элла строгим голосом, который не имел ничего общего с тем елейным голосочком, каким она ворковала со мной всего пятнадцать минут назад. – Только зачем было снова выставлять меня на посмешище перед половиной улицы?!

– Тебе на них не наплевать?!

– Эх… все-таки зря я тебя отпустила, – уже тише сказала Элла, словно перекладывала вину на себя. – Сидел бы лучше дома. Так нет – пожалела! И, как обычно, мне же все это боком и вышло.

– Я все равно ушел бы, – возразил Кретин и, покачав головой, вызывающе хмыкнул. Потом развернулся ко мне спиной, и я смогла немножко его рассмотреть, ведь тогда, во дворе, он пронесся мимо, как вихрь, совершенно не дав такой возможности. – Ну что ты мне сделаешь? Снова посадишь под домашний арест? – У него был низкий и хрипловатый голос, черные волосы, взъерошенная прическа – правда, ему она шла. Широкоплечий, высокий. Очень высокий. Парень возвышался над Эллой сантиметров на двадцать, не меньше.

– Ты просто невыносим, – процедила сквозь зубы Элла. При этих словах она на какое-то мгновенье перевела глаза ему за спину, и взгляд упал прямо на меня.

Дыхание перехватило, я отпрянула от двери, молясь всем богам, чтобы Элла меня не заметила, чтобы она увидела только дверь, а не скрывавшегося за ней человека. Но молитвы оказались тщетны – через пару секунд дверь распахнулась, и все пути к отступлению, увы, были отрезаны.

– Иден? – Элла вышла в коридор, наши глаза встретились. Я враскорячку зависла между гостиной и лестницей – жалкая попытка быстро вскарабкаться наверх не увенчалась успехом.

– М-м-м, – промычала я. Было так стыдно, что, если бы я могла сейчас двигать руками – они просто онемели, – с радостью закрыла бы ими лицо.

Однако самое ужасное случилось дальше. Кретин высунулся в дверной проем и шагнул к нам. На этот раз я наконец-то разглядела его как следует. У него были изумрудные глаза – слишком яркие для просто зеленых и слишком выразительные, чтобы считаться обычными, – и эти глаза, сощурившись, смотрели на меня так, что по спине побежали мурашки. У Кретина снова заходили желваки, надменная улыбка слетела с лица.