Город стекла - Кассандра Клэр (2011)

«Чуть-чуть чего?» — опомнилась Клэри, и в этот момент отец занес меч. В клинке полыхнул отраженный свет звезд. Ну конечно, не кровь хочет забрать Валентин, а ее жизнь. Мэллертах напитался кровью, обрел вкус к ней, как, наверное, и сам Валентин. Вот клинок пошел вниз и… выбитый из руки Валентина, полетел прочь в темноту. Округлившимися глазами Валентин посмотрел сначала на свои окровавленные пальцы, затем — одновременно с дочерью — на того, кто осмелился прервать ритуал.

Всего в футе от Валентина стоял Джейс. В левой руке у него поблескивал знакомый меч. По взгляду отца Клэри догадалась: шагов Джейса он не слышал, как не слышала и она.

Сердце чуть не остановилось. Лицо у Джейса было в корке запекшейся крови, на шее красовалась буровато-синяя отметина. Глаза, будто два зеркала, отражали свет ведьминого огня и казались черными, совсем как у Себастьяна.

— Клэри, — не сводя взгляда с Валентина, позвал Джейс, — ты цела?

Клэри хотела выкрикнуть: «Джейс!», но не могла выдавить ни звука. Клэри словно бы задыхалась.

— Она тебе не ответит, — сказал Валентин. — Я лишил ее дара речи.

Глаза Джейса вспыхнули.

— Как?

Он ткнул мечом в сторону приемного отца, и тот слегка отпрянул. Не испугался, лишь осторожничал. Валентин напряженно что-то просчитывал, и Клэри это не понравилось. Ей бы радоваться, однако вместо радости она переживала еще больший страх, панику, чем секунду назад. Отец собрался принести ее в жертву, Клэри с этим смирилась, и тут появляется Джейс… Теперь Клэри боялась не за себя одну.

Джейс выглядел таким… разбитым. Куртка разодрана, оголилась исполосованная крест-накрест шрамами рука. Рубашка на груди распорота, и на груди затухает руна иратце, которой не под силу оказалось бесследно стереть страшный рубец под сердцем. Одежда в грязи, как будто Джейс катался по земле. Однако страшнее всего — выражение на лице. Абсолютно пустое.

— Руной тишины, она безвредна. — Валентин не сводил взгляда с Джейса. — Вряд ли ты собираешься примкнуть ко мне. Получить благословение ангела.

Выражение на лице Джейса не изменилось. Глаза его по-прежнему следили за приемным отцом, но в них не было ни следа привязанности, любви или памяти. Не было в них даже ненависти. Только… презрение. Холодное презрение.

— Я знаю, что ты задумал, для чего хочешь призвать Разиэля, и не позволю тебе осуществить планы. Изабель отправилась предупредить нашу армию…

— Предупреждениями никого не спасешь. Я приготовил вам нечто, от чего не сбежишь. — Взгляд Валентина скользнул по мечу в руке у Джейса. — Отложи-ка это… — начал говорить он и сразу умолк. — Меч не твой. Он принадлежит Моргенштернам.

Джейс улыбнулся мрачной и одновременно милой улыбкой:

— Я забрал его у Джонатана. Твой сын убит.

Потрясенный, Валентин замер:

— То есть…

— Меч я подобрал с земли, где Джонатан обронил его… когда пал от моей руки.

Валентин не поверил сказанному:

— Ты убил Джонатана? Как ты посмел?!

— Иначе он убил бы меня. Выбора не осталось.

— Не может быть, — замотал головой Валентин, словно боксер, пропустивший сокрушительный удар. — Я сам растил Джонатана, сам обучал. В мире нет бойца лучше…

— Выходит, что есть.

— Но… — надтреснутым голосом произнес Валентин, и Клэри впервые услышала, как ломается гладкая речь отца. — Он же был твоим братом.

— Нет, не был. — Джейс поднес клинок на дюйм ближе к горлу Валентина. — Что стало с моим родным отцом? Изабель сказала: он погиб во время рейда. Так ли это? Может, ты убил его, как убил мою мать?

Валентин, все еще ошеломленный, пытался вернуть себе самообладание, боролся с отчаянием. Или… просто не хотел умирать?

— Твою мать я не губил, она покончила с собой. Я лишь вырезал тебя из ее мертвой утробы. Не поступи я так, ты умер бы.