Зачем цветет лори - Марина Суржевская (2018)

– А я – твою, – глядя ему в глаза, отозвалась она, – так что мы в расчете. И скажи, за что мне тебя благодарить? За новые платья или украшения? Не надо, обойдусь, – она покачала головой, – или за твои издевательства?

Оникс упрямо смотрела в зелень его глаз, ощущая, как поднимается внутри злость, которую она уже не могла сдержать.

– Ого, – сказал аид, – вижу, магия целителя и правда тебе помогла. Очень хорошо.

Он улыбнулся, обвел пальцем контур ее губ.

– Очень хорошо, Оникс, – повторил Лавьер. – Сопротивляйся, так мне больше нравится. Я не люблю иметь полудохлых девиц.

– Да? Что-то тебе это не слишком мешало последние дни.

Он уже откровенно смеялся.

– Сладкая раяна, ты специально меня дразнишь? Соскучилась по моим ласкам?

– А это были ласки? – огрызнулась она. – Я думала, это называется насилие.

Смех пропал из его глаз, и появилась злость. Смена его настроения пугала Оникс, но она продолжала смотреть на него, упрямо сжав зубы.

– Ты меня злишь, Оникс.

– Чем? Правдой?

– Упрямством. Тебе стоит понять, что я буду делать с тобой что захочу и как захочу и мне плевать, нравится тебе это или нет.

Он отошел от нее, сел в кресло, в зеленых глазах появилась уже знакомая насмешка.

– Зови Беатрис и мастериц.

Оникс дернула плечом, но вышла в коридор, позвала прислужниц. Те явились, обступили ее с мотками лубяных веревок, которыми снимали мерки, и ворохом разноцветных тканей, от многоцветия которых у Оникс закружилась голова. Процедура обмера тоже удовольствия не доставила, пожилая мастерица и ее помощница накидывали на Оникс ткани, что-то закалывали иголками и делали пометки, а раяне оставалось только стоять и зябко поджимать ноги.

Лавьер подошел, присел перед ней, не обращая внимания на мастериц, поднял Оникс юбку и положил ладони на ее холодные щиколотки.

– Ты замерзла? – спросил он.

Оникс мотнула головой, но он внимания не обратил, поднял ее на руки, посадил на кровать. Кивнул мастерицам.

– Все, уходите. – Те торопливо схватили ткани и, пятясь, выскочили за дверь.

Аид растирал ступни Оникс теплыми ладонями, пока они не согрелись, а потом прижался губами к коже с внутренней стороны голени, чувствуя, как вновь пробуждается внутри это дикое желание не просто целовать – лизать ее кожу языком, так, чтобы чувствовать вкус. Он держал в руках ее ступни, стоял на коленях и прикасался губами, трогал, поднимаясь все выше по ее ноге, облизывая с чувственной нежностью, не в силах оторваться. Он знал, что должен остановиться, знал, что нельзя, знал и… продолжал. Теперь он целовал ей бедра, осторожно прикусывал кожу.

Оникс тихо вздохнула, и Лавьер поднял голову. В ее глазах медленно разливалось привычное равнодушие, что так бесило его. Словно раяна нашла способ сбежать от него, оставаясь рядом. Аид сжал зубы, отпустил девушку и поднялся.

– Сиди, я прикажу принести тебе обувь. Почему ты постоянно мерзнешь?

Она пожала плечами. Оникс всегда легко замерзала, а ноги и руки так и вовсе становились ледышками, стоило лету смениться осенней стылостью. Она к этому привыкла и внимания не обращала.

Беатрис принесла ей сапоги, чему Оникс обрадовалась, она опасалась, что придется расхаживать по замку в туфельках. Лавьер молча наблюдал, как она обувается, а потом пошел к двери, и девушка двинулась следом. Все-таки ей было интересно, где она оказалась.

На первый взгляд Оникс показалось, что замок огромен, и она быстро запуталась в бесконечных галереях, крутых каменных лестницах и переходах. А еще оказалось, что здесь проживает очень много людей, хотя это и понятно, чтобы содержать в порядке столько помещений, десятком прислужников не обойтись. Почти все жили в замке постоянно, в комнатах на первом этаже.