Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

– Я чувствую себя неуютно, если их нет у тебя в руках, – объявил он.

Хиромацу поблагодарил его. При всем этом он устроился в пяти шагах от помоста. По обычаю ни один вооруженный человек не мог безнаказанно приблизиться к Торанаге на меньшее расстояние. В переднем ряду часовых стоял Усаги, муж любимой внучки Хиромацу, и старик коротко ему кивнул. Юноша низко поклонился, польщенный и обрадованный, что его заметили.

«Может быть, мне следовало его усыновить?» – спросил себя Хиромацу, согретый мыслью о любимой внучке и первом правнуке, которого молодая чета подарила ему в прошлом году.

– Как вы доплыли обратно? – заботливо спросил Торанага.

– Все хорошо, благодарю вас, господин. Но должен сказать, что был рад, когда сошел с корабля на землю.

– Я слышал, у тебя теперь есть новая игрушка, чтобы занять часы праздности, да?

Старик грубо захохотал:

– Я могу только сказать вам, господин, что часы были не праздные. Я так не уставал уже многие годы.

Торанага посмеялся вместе с ним:

– Тогда нам следует вознаградить ее. Твое здоровье очень важно для меня. Могу я послать ей подарок в знак моей благодарности?

– Ах, Торанага-сама, вы так добры. – Хиромацу стал серьезным. – Вы могли бы вознаградить нас всех, господин, немедля покинув это осиное гнездо и вернувшись в свой замок в Эдо, где ваши вассалы могут защитить вас. Здесь вы открыты для удара. В любой миг Исидо может напасть на вас.

– Я уеду. Сразу же, как закончатся собрания Совета регентов. – Торанага повернулся к португальцу аскетической наружности, который терпеливо сидел рядом с ним. – Вы переведете мне слова чужеземца, мой друг?

– Конечно, господин. – Священник, на макушке которого была выбрита тонзура, вышел вперед, с привычной грацией на японский манер встал на колени около помоста. Его лицо было худощавым, как и вся фигура, глаза – темными и блестящими, весь облик его излучал спокойствие и сосредоточенность. Таби и просторное кимоно вполне естественно смотрелись на нем. У пояса висели четки и гравированный золотой крест. Он приветствовал Хиромацу как равный, потом с удовольствием поглядел на Блэкторна. – Мое имя Мартин Алвито из Общества Иисуса, капитан. Господин Торанага просил меня переводить для него.

– Сначала скажите ему, что мы враги и что…

– Все в свое время, – спокойно прервал отец Алвито, а затем добавил: – Мы можем говорить по-португальски, по-испански или, конечно, на латыни, как вы пожелаете.

Блэкторн не видел священника, пока тот не выступил вперед. Португальца заслоняли помост и самураи. Но Блэкторн ждал его появления, памятуя о словах Родригеса, и то, что он увидел, ему не понравилось: изящество, легкость, сила и природная властность иезуитов. Он думал, что священник много старше, учитывая его высокое положение и то, как говорил о нем Родригес. Но они оказались практически ровесниками, он и иезуит. Может быть, священник был несколькими годами старше.

– На португальском, – сказал он, надеясь, что этот язык даст ему некоторое преимущество. – Вы португалец?

– Я имею честь быть им.

– Вы моложе, чем я ожидал.

– Сеньор Родригес очень добр. Он оказал мне больше доверия, чем я заслуживаю. Вас он описал очень точно. Так же как и вашу смелость.

Блэкторн наблюдал, как иезуит повернулся, как бегло и любезно он заговорил с Торанагой, и это еще больше расстроило его. Хиромацу, единственный из всех в комнате, слушал и следил за происходящим, как ястреб. Остальные словно каменные уставились в пространство.

– Итак, начнем. Будьте любезны слушать все, что говорит господин Торанага, не прерывая, – начал отец Алвито. – Потом отвечайте. С этого момента я буду переводить почти одновременно с тем, как вы произнесете фразу, так что, пожалуйста, отвечайте с большой осторожностью.

– С какой стати? Я не доверяю вам.

Отец Алвито немедленно перевел все, что он сказал, Торанаге, и тот заметно рассердился.