Сёгун - Джеймс Клавелл (2017)

Почему не попросить у Торанаги голову Оми? Он задолжал мне одну-две награды. Или попросить разрешения на поединок с Оми-саном? Как? На пистолетах или мечах? Если выбрать мечи, у меня, считай, нет шансов, если взять пистолет, это будет убийство. Лучше ничего не делать и ждать. Тебе еще представится случай отомстить им обоим. Ты сейчас наслаждаешься милостями Торанаги. Будь терпелив. Спроси себя, что тебе от него нужно. Скоро мы будем в Эдо, так что у тебя не так много времени. А что с Торанагой?»

Блэкторн пользовался палочками для еды, как это делали заключенные в тюрьме: поднимая чашку с рисом ко рту и заталкивая слипшиеся комочки с края чашки в свой рот палочками. С кусками рыбы было труднее. Он еще не наловчился подцеплять их, поэтому пользовался пальцами, радуясь, что ест один, ибо есть руками перед Марико или Торанагой – перед любым японцем – было бы верхом неприличия.

Последний кусочек был поглощен, а он все еще не насытился.

– Пойти, что ли, попросить еще еды? – сказал он вслух. – Боже мой на небесах, как бы мне хотелось свежего хлеба, яичницы, масла и сыру…

Он вышел на палубу и обнаружил, что почти все на ней разгуливают нагишом. Кто обсыхал после купания, кто грелся на солнышке, несколько человек стояли, перегнувшись через борт и наблюдая, как самураи и моряки плещутся словно дети.

– Коннити ва, Андзин-сан.

– Коннити ва, Торанага-сама, – отозвался он.

Торанага, совершенно голый, поднимался по лестнице, которая вела в воду.

– Соно ата ва ёдзи ва до ка?[36] – сказал он, показывая на море, плеская водой себе на живот и плечи, разогревшиеся на ярком солнце.

– Хай, Торанага-сама, домо, – ответил Блэкторн, думая, что у него спрашивают, не хочет ли он поплавать.

Торанага опять указал на море и что-то коротко сказал, потом подозвал Марико, чтобы та перевела. Марико спустилась с полуюта, закрывая голову малиновым зонтиком, ее домашнее белое хлопковое кимоно было небрежно подпоясано.

– Торанага-сама говорит, что вы выглядите отдохнувшим, Андзин-сан. Вода бодрячая.

– Бодрящая, – поправил он вежливо, – да.

– Ах, спасибо! Бодрящая. Он говорит: поплавайте.

Торанага небрежно наклонился над планширом, давая воде вылиться из ушей и промокая ее маленьким полотенцем. Из левого уха вода никак не выливалась, и он, опустив голову, запрыгал на левой ноге. Блэкторн заметил, что Торанага мускулист и подтянут, несмотря на изрядный живот. Чувствуя неловкость из-за присутствия Марико, Блэкторн снял рубашку, гульфик, штаны и остался совсем голым.

– Господин Торанага спрашивает: все ли англичане такие волосатые, как вы? И волосы у них такие же светлые?

– Некоторые да, – ответил он.

– Мы… Наши мужчины не имеют волос на груди, руках. Не так много. Он говорит, что вы хорошо сложены.

– Он тоже. Пожалуйста, поблагодарите его.

Блэкторн отошел к началу трапа, стесняясь Марико и молодой женщины, Фудзико, которая сидела, подсунув под себя ноги, на полуюте под желтым зонтиком. Служанка, устроившаяся рядом с ней, также наблюдала за чужеземцем. Чувствуя, что не сможет долго сохранять достоинство, если так пойдет дальше, он нырнул с борта в бледно-голубую воду. Это был прекрасный прыжок. Холод моря подействовал на него опьяняюще. Песчаное дно оказалось в трех саженях – перед ним колыхались водоросли, проплывали многочисленные стаи рыб, не боявшиеся пловцов. У дна его погружение замедлилось, он перевернулся и поиграл с рыбкой, потом вынырнул и поплыл к берегу ленивым, легким, но очень быстрым оверармом[37], которому его научил Альбан Карадок.

Маленькая бухта была пустынной: нагромождения скал, узкая полоса гальки и никаких признаков жизни. Горы возносились на тысячу футов в голубое бездонное небо.